Хорошенькое дело — жениться на королеве Зоны Пять, этой варварской и отсталой страны! Что от него требуется? Где ее полагается поселить? Она сама прибудет сюда? Или ему снова придется посылать солдат, чтобы они доставили сюда недовольную и злобную женщину, вынужденную разделить его жизнь? Разделить с ним постель, по крайней мере. А ведь сколько ему пришлось приложить усилий, чтобы приспособиться к великой королеве Зоны Три! В той борьбе он практически обессилел! И как раз сейчас, когда у них с Эл-Ит как будто наступило в отношениях какое-то равновесие, возникло взаимопонимание, которое исключало его жестокость к жене (теперь Бен Ата осознал, что и через это они с ней прошли) и ее звериную жадную потребность в нем, — потому что он был просто не в состоянии совместить такое потребительское, как ему казалось, отношение с нежными чувствами, — так вот, именно сейчас, едва лишь наступило равновесие в их отношениях, а главное — в акте совокупления, которое теперь опять стало чудом деликатности и страсти одновременно, она уехала. И все, конец.
Теперь Бен Ата казалось, что он хотел лишь одного — и сейчас, и тогда, и всегда — просто сидеть возле Эл-Ит, держать ее лицо в своих ладонях, смотреть в глаза жены, в которых было все, что он считал необходимым постичь, наконец… в глаза, которые научили его всему, а не в эти бессмысленные детские глазенки.
Дабиб держалась поблизости, чтобы вовремя уловить, что от нее потребуется. Почувствовав настроение короля, она подошла и забрала у него ребенка. Она смотрела на него по-дружески, молча обещая, что на нее он может положиться во всем и всегда.
Потому что Дабиб его любила, да, по-настоящему. И Бен Ата это знал. В каком-то смысле она была ему женой.
А как же ее законный супруг Джарнти? Неужели он отнял у своего лучшего генерала жену? До появления Эл-Ит такие мысли были бы невозможны для Бен Ата. Он не сидел бы часами в бездействии на краю неубранной постели, от которой исходил одурманивающий запах кожи и волос Эл-Ит, размышляя, что такое жена, что такое муж… что значат эти слова? Надо же, как он изменился, превратившись из жестокого солдата, похотливого варвара — именно так он себя теперь оценивал, — не задумываясь, хватавшим какую-нибудь несчастную бабенку, чтобы ее поиметь и никогда больше о ней не вспоминать, и в человека женатого. И все это благодаря Эл-Ит. А сейчас он проводит ночь с Дабиб, женой Джарнти, которая его любила и полюбила его маленького сынишку не меньше, чем своих родных детей, — детей Джарнти. До чего же все сложно. И зачем ему надо жениться на королеве Зоны Пять? Здесь была какая-то тайна, слишком много тайн. Бен Ата не в силах был это все уразуметь. Будь рядом Эл-Ит, он бы ее об этом спросил, и она бы засмеялась и облила бы его презрением, а потом бы объяснила, если не словами, то глазами и телом.
Ох, Бен Ата измучился до глубины души, был растерян и опустошен. Пока он предавался горестным раздумьям, Дабиб уложила ребенка спать, принесла Бен Ата ужин с солдатской кухни, поставила тарелку перед ним и встала рядышком, сложив на груди руки. Ему было стыдно проявлять слабость в ее присутствии.
— Что же мне делать, Дабиб? — спросил он ее, и она ответила:
— Надзирающие подсказали тебе, в прошлый раз, с Эл-Ит, они и сейчас обязательно подскажут. Жди и наблюдай.
Она осталась с ребенком на всю ночь в покоях Эл-Ит, пока Бен Ата в тоске бродил по комнатам, и так продолжалось несколько дней. Мысленно он был с женой, размышляя о том, как ее встретили в родной стране, и, конечно, думал о ее «мужчинах» и «мужьях», которые, несомненно, предъявят на нее свои права. И все же к Дабиб он так и не подошел. Они втроем, вместе с Аруси, жили в павильоне и ждали указаний. Которые все не приходили.
А военные действия между тем вовсю разворачивались: пришла депеша от Джарнти, что обстановка на границе с Зоной Пять требует его присутствия.
Бормоча, что, видимо, он только на это и пригоден, Бен Ата облачился в свое солдатское обмундирование и поскакал к границе.
Но все он делал без души, по обязанности. По дороге король смотрел на бедные деревеньки и унылые города и все думал, как бы изменить страну к лучшему.
Прибыв в лагерь, разбитый вдоль границы, Бен Ата для порядка устроил смотр войскам и удалился в свою палатку. Отличная была у него палатка: ослепительно белая, расшитая золотом; с двумя отсеками — в одном он спал, а в другом — в импровизированной гостиной — стояли письменный стол, хорошее крепкое кресло, которое сопровождало его уже во множестве кампаний, и сундук. У входа не было охраны: Бен Ата гордился тем, что может обойтись без оной.