Бен Ата пришло в голову, что за шесть суматошных дней ее отсутствия он забыл, какая она — Эл-Ит.
Его эйфория иссякла. Он скакал на значительном расстоянии от жены, и на таком же расстоянии их кони легким галопом взбежали вместе на холм с павильоном, где барабанный бой зазвучал еще накануне вечером.
Отпустив коней в конюшни, они оказались в парке в царстве водной стихии, пришлось спасаться бегством в укрытие — в павильон, где Эл-Ит, оставляя за собой лужи воды, кинулась в свои покои. Шкафы снова стояли пустые, все наряды местного производства убрали, и она, вытеревшись насухо, стала рыться в привезенных с собой нарядах, выбирая подходящий к своему угнетенному настроению. Яркое золото вчерашнего наряда смахивало бы на оперение экзотической птицы. Коричневое — слишком мрачно, но Эл-Ит его немного оживила золотисто-оранжевым аксессуаром: он создаст нужный тон, если все пойдет гладко. Убрав волосы, как принято у степенных женщин Зоны Четыре, — заплетя их в косы, она заставила себя пойти в центральное помещение павильона — как раз в этот момент Бен Ата тоже вышел из своей двери. На нем не было ничего, напоминающего доспехи. Он был в легкой тунике, и казалось, что его волнует, как он ей понравится в этом облике. При всем этом Бен Ата бросал на жену взгляды жалкие и враждебные, так что она уселась как можно дальше от него, за столик. Он же, которого последние двадцать четыре часа обуревало одно желание, прошагал вперед крупными шагами и уже собрался было вытащить Эл-Ит из-за столика и оттащить на тахту, но тут сообразил, что именно по этой причине и произошла вся сутолока последних нескольких дней, а сейчас такое обращение с королевой Зоны Три, учитывая трезвость взглядов Эл-Ит, было бы, мягко говоря, неуместным.
Отчаянно ругаясь, Бен Ата уселся напротив жены, и, как всегда, рядом с хрупким столиком производил такое впечатление, будто одним неосторожным движением может разрушить не только столик, но и весь павильон. Он со вздохом откинулся назад и как будто отчасти пришел в себя.
Оба мужественно готовились просуществовать бок о бок тот неопределенный период времени, в течение которого им придется терпеть и преодолевать взаимную несовместимость.
— Хотелось бы знать, — сказал Бен Ата, — как у вас принято решать такие проблемы?
Эл-Ит уже думала над этим вопросом, и ей стало понятно, что этот человек не воспримет ценности Зоны Три ни под каким видом. И она разрешила волнующую его непосредственную проблему, сказав:
— Нет абсолютно никакого сомнения — и быть не может, — ребенок твой, Бен Ата!
— Я об этом ни слова не говорил, — запротестовал он, но, судя по довольному выражению его лица, она нашла правильный подход.
Он выжидал.
Почувствовав голод, Эл-Ит подумала, чего бы ей хотелось, и перед ней появилось лакомство ее страны, приготовленное из меда и орехов. Она начала крошить его, отламывая кусочки. Бен Ата бесцеремонно протянул руку, отломал себе кусок, попробовал, вытаращил глаза и больше не стал рисковать.
— Очень полезно для беременных женщин, — пояснила Эл-Ит.
— Надеюсь, ты заботишься о себе как положено! В конце концов, этому ребенку предстоит управлять Зоной Четыре!
Эта мысль ей тоже приходила в голову. Она довольствовалась кратким ответом:
— Это уж как решат Надзирающие!
По его сдержанному жесту несогласия Эл-Ит поняла, о чем он думал, — и на что готов решиться.
— Я так понимаю, — Бен Ата просто исходил сарказмом, — что я всего лишь один из твоих многочисленных любовников.
При этих его словах Эл-Ит откинулась на спинку кресла, протянула вперед обе руки и начала считать на пальцах, с видом весьма самодовольным: задержалась на третьем пальце с презрительной гримаской, — вернулась ко второму пальцу, потом опять к третьему, кивнув, и дальше — к четвертому, пятому, — перешла на другую руку, подумав, загнула шестой, седьмой, восьмой, — немножко помедлив, с любовью и улыбкой, явно вспомнив о чем-то приятном, задержалась на девятом; услышала, как муж с негодованием втянул в себя воздух, поколебалась, решая, рискнуть ли считать дальше: одиннадцать, двенадцать, тринадцать, дальше считала не задумываясь — четырнадцать, пятнадцать — всего у нее получилось девятнадцать. Эл-Ит закончила, кивнув с видом ничего не упустившего опытного дворецкого.
Посмотрела на Бен Ата, приглашая посмеяться — над ней, над собой, но он буквально пожелтел: для него это было катастрофой.
— Видишь ли, — начала Эл-Ит, но он договорил за нее с гневом:
— Знаю-знаю, что ты сейчас скажешь: «У вас не так, как у нас!» Спасибо за информацию. Испорченные, аморальные разложенцы…