Вообще-то Эл-Ит чувствовала себя очень странно… неужели заболела? Вроде нет. Но как-то ей не по себе.
Спотыкаясь, она пробиралась сквозь густой синий воздух и дышала с трудом. Воздух был похож на подсиненное молоко или на… по крайней мере, это был какой-то сжиженный воздух… воздух, близкий к жидкости… со своим весом, с более светлыми и более темными участками… он сворачивался и колебался… приняв вид облака, воздух совершал тысячи прерывистых движений… воздух был… каким же он был?
Эл-Ит упрямо шла вперед.
Она ничего не ощущала. Опомнившись долгое время спустя, женщина увидела, что находится одна на огромной равнине, воздух здесь был таким же синим, но легким и искрящимся. Все здесь было чужим для нее. Эл-Ит не знала эту землю — если вообще можно было считать землей это кристаллическое, но одновременно и жидкое вещество, державшее ее на своей поверхности, хотя оно перемещалось, оползало и противилось ее передвижениям. Эл-Ит никогда раньше не видела этих деревьев, растений, которые скорее напоминали язычки пламени. И ее удивляли эти небеса, бурно-кипящего розового цвета. Но самое странное — ее не покидало ощущение, что она все-таки знает это место, оно ей знакомо почему-то — здесь она чувствовала себя как дома, хотя ничего тут не узнавала.
Эл-Ит знала, что не надо придавать значения ощущаемым ею вибрациям и колебаниям, это всего лишь реакция организма на непривычные раздражители — вытягивание и сжимание. Она знала, что не стоит полагаться на мысли, которые всплывали у нее в голове, как клочки или обрывки — облака? — все это было порождением чужого ей места. И все же она, Эл-Ит, знала это место. И ждала, что — кто-то, что-то? — за ней придет. Зачем? Объяснить? Предупредить? Дать совет? А может, ей все просто снится?
Эл-Ит осталась на том месте, где оказалась. Хотя теперь и не имело значения, будет ли она сидеть неподвижно или попытается нажать на невидимый барьер или преграду, чтобы ее пропустили… она уже перешла всякие границы, раз уж вообще оказалась здесь.
Но кто-то должен прийти.
Эл-Ит казалось, что вокруг нее, над ней, — всюду были люди, — скорее, даже не люди, а сущности, кто-то невидимый. Она оказалась в центре какого-то скопления, ее видели, наблюдали за ней, но она никого видеть не могла. Хотя они явно были тут. Она их почти увидела. Почти: в тусклой синеве этого разреженного воздуха они казались дрожащими язычками пламени — большими и маленькими, слабыми и сильными, устойчивыми и колеблющимися. В какой-то миг Эл-Ит увидела их — почти. А потом все исчезло, и вновь совсем ничего не было.
Но вот голоса: не правда ли, голоса она слышит? Вернее сказать, слышит лишь шепот, отголоски звука. Это чуть нарушило тишину этой страны, но когда Эл-Ит напряглась, желая расслышать, все звуки как отрезало, и она на какое-то время будто оглохла. А когда напрягла зрение, чтобы увидеть, у нее в глазах потемнело. В конце концов Эл-Ит, измученная усилиями понять то, к чему не была готова, уснула, а когда проснулась, вокруг был совершенно тот же ландшафт, пустой и населенный толпами невидимых сущностей, которые, казалось, толкали ее, шептались о ней. Но теперь Эл-Ит получила знание, которого у нее не было перед тем, как она провалилась в сон.
Ибо во сне ее научили тому, что ей следует знать: «Эл-Ит, Эл-Ит, ты не права, это не твой путь, иди назад, Эл-Ит, ты не можешь прийти к нам сюда этим путем… уходи, возвращайся туда вниз, иди, иди…»
Эл-Ит собралась, встала и, шатаясь, побрела назад из хрустального воздуха этой равнины с ее бурно кипящими розовыми небесами в густой синий туман, который ее окружал — или охранял — и двинулась вниз, обратно по длинной дороге.