Так вот. Встретил Отелло с Шатеном во дворе Юраню, в пояс поклонился, придерживая папаху одной рукой, подмигнул лиловым глазом и сообщил:
– Вам привет от покойной старушки, зверски замученной вами позапрошлый год близ деревни Большие Мослы.
И Шатен тявкнул утвердительно.
Не хотел вспоминать Юраня этот страшный, душераздирающий эпизод своей жизни, который так хотелось забыть, но пришлось – чертов нигер напомнил. А дело было так.
Случай, который напомнил негр
Поехали они с другом Мавриком на одно лесное озеро рыбки половить. Расположились на бережку чин-чинарём, снасти поставили и лежат возле костра с баклажкой спирта, отдыхают, на звезды любуются. Хорошо ночью в лесу, спокойно так. Воздух свежий, хвойный. Лепота! Вдруг слышат: шлепает кто-то по мелководью, приближаясь. Шлеп-шлеп – тишина, шлеп-шлеп – опять тишина. Уже решили – показалось, расслабились, начали по новой разливать, как вдруг выскакивает из воды старуха: глаза горят, косматая такая, хвать Маврика за сапог и тащит в озеро топить без лишних слов. Вскочил тут Юраня, облил ведьму спиртом, и поджег горящей палкой из костра, спасая друга. Взмыла пылающая старуха в воздух, сделала две мертвые петли над лесом да и булькнула посреди водоема, так что волны аж до машины докатились. Тут, вообще, самозащита была в пределах допустимой обороны.
Тем более что выжила ведьма – врет ехидный негр. Видели ее односельчане с обгорелым ухом в магазине – кильку брала.
А кто без греха – покажи?
Но вернемся ко дню сегодняшнему.
Зачастили в эту квартиру подозрительные посетители; хоть и респектабельного вида и на дорогих машинах подъезжали, но что-то в каждом было не то. Вот, допустим, с виду нормальный человек и одет прилично, а приглядишься внимательно – батюшки святы, свинья-свиньей: и рыло кабанье, и клыки, и песенку нахрюкивает про веселых поросят. Или козел наглый, или лисяра хитрый. Черти, не иначе. И дамы ихние такие же, только с грудями. А с виду приличные люди. Многих даже знавал Юраня, как занимающих ответственные государственные посты.
Раз участковый Александр Иванович к ним зашел прописку проверить, заработать по привычке. Впустили. Тихо было минут пять. Затем вываливается весь помятый, извиняясь.
– Пи-пи-пистолет, – жалобно скулил Александр Иванович, доставая из кобуры надкушенный солёный огурец.
– Потеряли? – сочувствовал выпроваживающий его однорогий Отелло. – Что же вы так неосторожно, гражданин начальник, надо смотреть за вещами, когда в помещение входишь.
А Шатен как гавкнет человеческим голосом:
– Кыш, псина!
Что именно дало ускорение блюстителю порядка – непонятно, только сиганул наш Иваныч прямиком на вокзал, где сел в проходящий поезд «Москва – Пекин» и тю-тю, до сих пор не найдут. Ни его, ни пистолета. Прописки, сказали, поехал проверять.
Как-то вечером, не спросясь, подсел Отелло в машину к Юране:
– Извините за беспокойство, уважаемый сосед, мне поручено рассказать о корнях вашей именитой родословной. Люди должны знать о делах великих предков.
Факт истории, рассказанный негром
– В далеком и смутном 1605 годе, когда шел Лжедмитрий во главе войска польского и казаков воевать престол всероссийский, жила в вашем городе распрекрасная девица Алена, единственная дочь лучшего княжеского оруженосца Гаврилы. Сложилось так, что приглянулась юная Аленка молодому шляхтичу Казимиру Крашевскому, ну и взял он ее силком на сеновале. На войне это просто делалось, да и сейчас не лучше – люди есть люди. Так как был Крашевский благородных кровей, да и влюбился в красу ненаглядную без памяти, пообещал вернуться за ней после похода и оставил на память серебряный талер с нацарапанной надписью «Алюсе от Кази». Он у вас дома за комодом в шкатулке с ценностями хранится.
«Все знает, ирод, – обеспокоенно соображал Юраня, – надо будет перепрятать срочно».
– Не спрячете, все одно упрут, – ухмыльнувшись, словно читая мысли, продолжал Отелло, – не отвлекайтесь, слушайте дальше.
Прознал о поруганной чести дочери старый Гаврила, сотворил молитву, целуя крест православный, достал с полатей меч двуручный, и двинул в лагерь супостатский – карать обидчика иноземного. (Тут надобно подчеркнуть, что старались поляки не нервировать особо местное население, ибо возглашали людям, что сопровождают на престол упасенного ими законоположного государя российского, поэтому хождение народа туда-сюда допускалось).