«Видишь тот замок над рвом, что внушает Парижу
опаску?
Скомандуй
Этой громаде: „Бастилия пала! Сошел замок
призрачный с места,
Тронулся в путь, через реку шагнул, отошел
от Парижа на десять
Миль. Твой черед, неприступная Южная крепость.[47]
Направься к Версалю,
Хмуро взгляни в те сады!“ И коль выполнит это
она, мы распустим
Армию нашу, что дышит войной, а коль нет — мы
внушим Ассамблее:
Армия страхов и тюрьмы мучений суть цепи
стране возроптавшей».
Словно звезда, возвещая рассвет потерпевшим
кораблекрушенье,
Молча направился горестный вестник
пред Национальным собраньем
С горестной вестью предстать. Молча слушали.
Молча, но громкие громы
Громче и громче гремели. Обломки колонн, прах
времен — так молчали.
Словно из древних руин, к ним воззвал Мирабо —
громы стихли мгновенно,
Хлопанье крыл было вкруг его крика: «Услышать
хотим Лафайета!».
Стены откликнулись эхом: «Услышать хотим
Лафайета!»
И в пламя, —
Молниеносно, как пуля, что взвизгнула в знак
объявления боя, —
С места сорвавшись, «Пора!» — закричал Лафайет.
И Собранье
В тучах застыло безмолвно, колчан, полный
молний, над градами жизни.
Градами жизни и ратями схватки, где дети их шли
друг на друга;
Голосовали, шепчась, — вихрь у ног, — голоса
подсчитали в молчанье,
И отказали войне, и Чума краснокрылая в небо
метнулась.
вернуться
47
Видимо, подразумевается Сен-Жерменское аббатство, служившее тюрьмой; было взято штурмом 29 июня.