ПРОРОЧЕСТВО
Князь пламенеет, Страж, у врат Альбиона
в шатре;
Пламя пылает; гроз в Америке гром загремел,
Души взрывая бдящих битвы мужей, а не спят
Вашингтон, Франклин, Пейн, Уоррен, Гэйтс,
Хэнкок и Грин.[50]
Бреги кровавы Князь с высот Альбиона слепит.
Вашингтон молвил, хмур: «Отечество, взор
за моря
Кинь: в небе лук натянут и виснет тяжкая цепь;
Звеньев и звеньев ржавь со скал Альбиона сюда
Вьется: вязать народ Америки, души сушить,
Нурить главы, немоту несть, обездоливать дух,
Очи и ноги жечь, ремни сыромятны рукам,
Рабство — сынам и внукам, рабства и правнукам
гнет!»
Молвил могучий, смолк, и ветер завихренный
взвился,
Туча Востока вклочь, сам Князь Альбиона,
со скал,
Гневен, глядит драконом, ждет, пробудившись
во тьме,
Камнем ведет небесным власти пылающий круг;
Взор его, космы, плеч бугры, устрашающий глас
В ужас повергнуть чают Нового Света жильцов.
Тяжкие дыбит волны море меж наций войны,
Красные тучи, смерчи пламени мечет оно.
Недуг постиг Альбион. Обморок — Новый Свет!
Огнь
Пышет в Зените Неба! Кровь из артерий Судьбы.
Крови колеса — тучи — катятся чрез океан,
В тучах кровавых Чудо явлено гордое днесь:
Яростно! голо! Огнь, победно зажженный людьми!
Жаркий брусок железа — в кузне рожден Человек.
Гнев — его члены, страх — дыханье, неволя —
купель,
Может он сжечь дотла — не несущий света Огонь!
Мрачен Король Английский, Запад пугает его.
Англии Ангел, в Нише Ночи таящийся, зрит:
Ужас кометой высь объял, разрастаясь, — верней,
Красной планетой, попавшей под жернова комет.
Марс, ты был центр системы, в пленницы ты
залучил
Три планеты, покуда Солнце не оторвалось
От твоей красной мощи, Спектра огня, — и тогда
В красных лучах заалел Храм и загрохотал
Глас:
«Утро восходит, ночь уходит, и Стражи бегут,
Треснули гробы, ладан высох и саван истлел.
Голые кости, прах, поникший, казалось, навек,
Вспряли, проснувшись, — Жизнь дыханьем опять
в них вошла,
Сбросив победно цепи, узы и ядра тюрьмы.
Фабрик рабы, спешите — воля и поле вас ждут!
Небо очам откройте — воздух, и смех, и простор!
Сердцу велите (вздохи ведомы Горя ему,
За тридцать лет ни разу не улыбнулись уста)
Вскрыться навстречу жизни, где нет ни Врат,
ни Цепей,
Детям и женам чтоб надсмотрщика бич не грозил.
Пусть их не верят. Вера позже придет: не во сне
Все это. Песнь восторга грянет: „Исходом из тьмы
Солнце взошло, луна сияет в блаженной ночи,
Власть изошла — теперь не будет ни Волка,
ни Льва!“»[51]
В грома раскатах смолк. Но Англии Ангел,
взбешен,
В Нише Ночной горит, рыча изгладавшимся
львом;
Вечный воитель кличет Змия: «Чудовищный Орк!
Ты ли раздор посеял, чая младенцев пожрать
Матери Энитармона?[52] Бес, Антихрист, Бунтарь,
Смуты Самец, Растлитель, Скот, Богомерзкая
Тварь,
Ангелу смеешь, Орк, в обличье ужасном
предстать?»