Плакал так Ангел. Гром фанфар был ответом ему,
Голос тревоги рос, Атлантики тяжкая глубь
Заколыхалась. Молча внемлет Америка, спит,
Уху колоний глухо эхом волненья звуча.
Англию с Новым Светом связала гряда холмов;
Ныне над нею — Море, только вершины видны.
С этих вершин взойдешь в Атлантов Златую
Страну,[55]
В древний дворец — прообраз могучих земных
держав.
Башни бессмертны ввысь вознеслись (таковы
Аристон,[56]
Царь Красоты, похищенной деве в память возвел).
Здесь, в волшебном дворце, — тринадцати ангелов
сонм.
Мрачно сидят — под своды тучи вползают, черны.
Гневно восстали все, и гром загремел тяжело
Над берегами, пламя Орка которые жрет;
Бостона Ангел[57] рек в полете над миром ночным:
«Честность отвергнуть, — закричал, — чтобы
убийце польстить?
Чтобы убийца бежал от покаянья сюда?
Благо забыть ли? Отдать радость разбойной чуме,
Чтоб не дразнить ее? Кто — Бог, повелевший сие?
Благо скрыть от познанья, чтоб время дать
неблагим
Силы природных энергий пакостно извратить?
Чтоб куплей-продажей любовь стала,
и Благо — злом?
Чтоб человек богател, над совестию глумясь?
Кто же тот Бог, о мире твердящ и несущ грозу?
Кто же тот Ангел, слез алчущ и вздохов земных?
Кто воздержанье смеет славить, блаженствуя сам
В масле, в жиру? Довольно! Больше я вам
не слуга!»
Так он вскричал, раздрав одежды и скипетр
уронив.
Страх Альбион объял — тринадцати ангелов сонм
Скинул, раздрав, одежды, скиптры свои
побросал.
Наземь упало пламя. Ангелы пали на брег,
Страшные, страшной клятвой ныне объединены.
Голое пламя — так их лики горели во тьме.
Вашингтон, Пейн, Уоррен готовы встретить гостей.
Вскинулось пламя ночью, рыкая кровью чумы,
Демон горел вдали, Америку страхом стращал;
Пламя на пламя, дым на дым, громыханье на гром
В схватке сошлись: задымлен брег с Океана,
с Земли,
Кузней страна пылает — Север, и Юг, и Восток.
В Бернарда[58] дом меж тем тринадцать Губернских
Владык
Англии входят, бдят, боятся и держат совет.
В страхе великом — огнь повсюду — они
не вольны,
Вашингтон, пасть к ногам твоим и пощады
просить.
Стелются, плачут, лежа ползают, войско же их
Громче громов ревет — тринадцати штатам
на смех, —
Наземь мечи и мушкеты в страхе бросив свои,
Заперлись в крепость, тщась спасение там обрести;
Ярость и Призрак Орка гонят назад, а вперед —
Англии Ангел, шлющий тайные тучи беды
С Юга на Север, жгущий, гнева простерши крыла,
Небо Востока, спрятав Солнце в их черной тени.
Войско встает ползком — Атлантики горы и брег,
Ангелы, люди — все, кого Альбион снарядил.
Трубы, фанфары — в бой! Америку — в бездну,
на дно!
Сорок мильонов было Запада войско — народ.
Огненным оком видят войско небесно в огне
Вашингтон, Франклин, Пейн, Уоррен, Гэйтс,
Аллен и Ли.[59]
Англии Ангел кинул полчищам клич боевой;
Верные вихри вспряли, тучи беды полились
Новым потопом — смять Америку в море,
сгубить, —
Так вот зерно восково слижет пожар и пожрет.
Тьма в небесах, внизу — Земля холодна и тверда;
Вихрем чумным сметает людей и зверей с земли,
Землетрясенья смерчи за день над миром прошлись.
Злоба! вражда! безумье! вгрызлись Америке
в кровь.
Орка пылало пламя! пламя ревело! рвалось!
Бреги объяв убийством, рознью, раздором,
резней!
Житель Нью-Йорка запер шкаф и Писанье
на ключ,
Бостонский кормчий груза на борт баркаса не брал,
Стряпчий из Дельфи вылил склянку конторских
чернил,
Бросил виргинский плотник полудостроенный дом.
вернуться
56
Аристон в истории Геродота — спартанский царь, похитивший невесту у друга. В мифической блейковской Атлантиде — царь красоты.
вернуться
59
Итен Аллен (1738–1789), солдат, герой за независимость. Чарлз Ли (1731–1782), генерал в армии Вашингтона.