Похоже, увиденное ему нравится, так как он довольно причмокивает.
— Почему у неё до сих пор не начался процесс окукливания? Почему она до сих не переродилась? Вы проверяли её?
— Особь МХ1418 полностью здорова, — напряженно отчитывается наставница и расплывается в подобострастной улыбке.
Девочкам не дают имён от рождения. Я просто особь МХ1418. Буквы обозначают общину, а цифра — мой порядковый номер. Право на имя даётся лишь избранным жёнам. И выбирает имя только хозяин.
Все в Общине знают, что у МХ1418 никогда не будет имени.
— Крайние сроки окукливания ещё не вышли, господин, — при этих словах наставница переводит на меня задумчивый взгляд, подозрительно щурится и что-то подсчитывает.
Ухмыляюсь. До перерождения меня не могут отдать во дворец. Моё тело просто не имеет некоторых органов. Вообще-то, я должна была окуклиться аж пять сезонов назад, но нашла способ оттянуть этот момент. Я пью снадобье, которое для меня делает одна из Безмолвных. Как такое возможно? О, мне просто повезло!
Однажды я сбежала с от наставниц и спряталась под лестницей подвальных этажей. Там меня и нашла Безмолвная. Положила руку на голову и погладила мои волосы. Это была первая в моей жизни ласка. Первая и последняя… я разрыдалась и рассказала всё, что кипело в моей душе в последние годы. Безмолвная улыбнулась и жестом показала уходить, пока меня не нашли и не наказали. Позже она тайком передала мне бутылочку и как могла объяснила, что нужно пить по нескольку капель в день. Я доверилась и вскоре поняла, что окукливание, которое по всем признакам вот-вот должно было начаться, всё никак не наступает… а, значит, меня пока нельзя сделать наложницей.
— Можешь идти, я позову, если что-то потребуется, — спонсор делает вальяжный жест рукой и наставница, подобострастно кланяясь, задом пятится к дверям, оставляя нас наедине.
Мужчина обходит меня по кругу, снова причмокивает и бубнит что-то себе под нос. От его сального взгляда хочется попросить сестёр взять самые жесткие мочалки и я даже не буду скулить, когда они натрут меня ими до красноты.
— Этот лиф мешает мне всё рассмотреть, сними его, — машет рукой перед носом с видом напыщенного индюкана, словно считает, что мне нужно пояснить все действия жестами.
Стою и не реагирую, размышляю о том, как ему удаётся в любую сказанную фразу добавлять нотки капризной визгливости.
Несколько мгновений ничего не происходит, а затем он, видимо, устав ждать сам тянется к лифу. В ужасе отшатываюсь и бью его по рукам. Не знаю, как это вышло… как-то само…
— О!!! Всё такая же строптивица! — он хватает за волосы и с силой тянет вниз так, чтобы мне пришлось опуститься перед ним на колени. — Будет очень интересно поработать над тобой.
Его тонкие губы расплываются в гадкой ухмылке.
— Жаль, что ещё не переродилась. Но мы уже сейчас можем проверить, чему тебя обучали в Общине на мои средства.
Свободной рукой он начинает расстёгивать ремень, и я уже понимаю, чем это для меня закончится. Сёстры рассказывали, что подобное не редкость, так спонсоры проверяют особей на “пригодность”.
— Только попробуйте и останетесь без своего мерзкого отростка! — шиплю сквозь зубы, игнорируя боль от выдираемых волосков.
— Ах вот ты как заговорила? Дармоедка! Такая твоя благодарность за то, что я кормил тебя все эти годы?? — он даже раздувается от собственных слов. Пытается казаться могущественным и властным, но я успеваю заметить страх в его глазах и едва сдерживаю ухмылку.
— Меня кормили не вы, а те несчастные, что работают на полях и Безмолвные, что обслуживают Общины. Это им я благодарна!
— Так, может, стоит и тебя отправить работать на поле? Или сделать Безмолвной? — ещё сильнее зажимает волосы, натягивая до предела горящую кожу. — Мне нравятся оба варианта, особенно тот, где укоротят твой дерзкий язык… хотя нет… сначала я услышу, как ты стонешь подо мной, когда я буду иметь тебя, потом я посмотрю, как ты стонешь, когда тебя будут иметь все мои гости. А уж потом укорочу твой язык в назидание остальным…
Умудряюсь извернуться и плюнуть ему в лицо.
Он рычит и при этом повизгивает. За волосы тянет меня к дверям, за которыми ожидает наставница. Не замечает, как мои губы растягиваются в победной улыбке.
— Эта тварь не заслуживает снисхождения! Отправить её в дальние бараки, пусть почувствует все прелести работы там! Посмотрим, как она запоёт через несколько месяцев! И следите внимательно! Как только начнётся перерождение, доложите мне!
Наставница хватает за предплечье и в который раз шипит, что из-за меня одни проблемы. Меня, полуголую и босую, толкают вперёд. Но я не могу перестать довольно скалиться.