— Всё рассчитано так, чтобы сил хватило лишь на работу, — поясняет РН1023. — Мы не имеем права восстанавливать свой резерв.
РН1023 у нас за старшую. Она здесь уже несколько лет и до сих пор держится. За эти месяцы она стала мне настоящей старшей сестрой. Объяснила, как тут всё устроено. Но главное, РН1023 понимает меня и мой страх попасть во дворец.
— Как это не имеем права? Но я же так быстро постарею! Мне нужна сила для поддержания собственной юности! — новенькая всё ещё плохо понимает, во что влипла…
— О, об этом теперь можешь забыть.
Феи обладают природной силой. Способны ускорять рост растений и исцелять. Поэтому спонсоры так долго живут и поэтому так строго контролируется рождение мальчиков. Каждый мальчик — это будущий конкурент, с которым придётся делиться властью, дворцом… и наложницами.
А мой резерв мал и без отдыха. Так и должно быть у неперождённых фей. Поэтому в бараках меня заставляют в основном работать руками — собирать, перебирать, складывать с огромные корзины, носить, убирать… и начинать всё по новой изо дня в день.
За годы работы здесь, некоторые феи устают настолько, что начинают сходить с ума и умоляют иссушить их, чтобы, наконец, завершить жизненный цикл. Боюсь, что закончу свои дни, как они.
Нельзя думать о грустном. Глубоко вдыхаю и погружаю лицо в ледяную воду ручья. Кожу покалывает иголочками, от чего голова свежеет, а дурные мысли в панике разбегаются по дальним уголкам сознания. Так-то лучше.
Вытираюсь грязным рукавом хламиды и бодро топаю на дальнее поле.
Когда светило погружается за горизонт, на землю опускается пробирающая прохлада. В иной раз я бы проклинала её, но сейчас радуюсь.
Феи любят тепло, и я боюсь, что стоит мне расслабиться, отдохнуть и согреться, как тело само перейдёт в процесс перерождения. Как бы странно это ни звучало, но холодные бараки и скудная пища — моё спасение.
Разгибаю ноющую спину и осматриваюсь. Холодный свет планирующих над каждой феей ламп напоминает, что работы продолжаются полным ходом, несмотря на сгустившуюся вокруг поля тьму.
Ощущаю уже привычную к этому времени суток мерзкую слабость. Коленки дрожат от долгих часов в напряжении, а руки просто отказываются меня слушаться.
Нужно дать телу хоть немного отдыха иначе просто упаду. Незаметно подбираюсь к самому краю поля и опускаюсь на колени. Очень надеюсь, что мою хитрость не заметят.
Всматриваюсь в темноту. За ручьём начинается луг, а за ним высокий лес. Сейчас его не видно, но если прислушаться, то можно услышать шёпот древних деревьев.
Прямо передо мной пролегает незримая граница, отделяющая сектор бараков от диких земель. Кажется, стоит переступить её и окажешься на свободе… но это иллюзия, насмешка, над теми, кто здесь находится. Потому что в каждой из нас внедрено нечто, что позволяет хозяевам и смотрительницам знать, где находится каждая из фей. Мы называем это меткой.
Нам рассказывают, что метки нужны для нашей безопасности, но я знаю, что это ложь. Просто мужчины не хотят отпускать твою собственность на свободу. Наказания за попытки побега одни из самых унизительных и суровых.
Плечо задевает ветка. Не глядя отвожу её в сторону, за что получаю укол тонкими иглами, покрывающими растение.
Ай! Вот растяпа…
Поворачиваюсь и упираюсь взглядом в гроздь мелких синих ягод. Во рту собирается слюна. Сегодня я получила лишь один сырой паттат, и это было ещё утром.
Ягоды сирении добавляют к блюдам из паттата, для улучшения их вкуса. В бараках запрещено их использовать в пищу, но заставляют выращивать, как напоминание о жизни, которая продолжает течь за пределами этого места. Напоминание о том, что послушные феи заслуживают большего.
Я бы могла тайно съесть несколько ягод… они очень приятно пахнут, и мне ужасно хочется ощутить их терпкость и сочность на языке… Но нельзя… если ягоды не нагреть, то их сок окрасит язык и зубы в яркий синий цвет. А каждую из нас после смены проверяют, в том числе, заставляют открывать рот. Это тоже делается с целью сломить нашу гордость… хотя здесь всё продумано для этой цели.
Последняя мысль заставляет победно скалиться. Ваана Таха думает, что жизнь в бараках сделает меня послушнее? Ха! Он очень глубоко заблуждается! Пусть только попробует сделать, то, что обещал и я положу жизнь, чтобы лишить его отростка, которым он так гордится. Пусть только попробует… пусть только попробует…
— МХ1418! А ну, вставай, дармоедка! Знаешь, что тебя ждёт за безделье? — язвительный голос старшей смотрительницы не позволяет усомниться в том, что наказание будет суровым.