Сначала, конечно, устрою ей тест-драйв по полной программе, проверю, не бревно ли фригидное, а потом заберу. Пусть как следует меня порадует.
«Согласится ли поехать?.. Впрочем, куда она денется!»
Достаточно посмотреть на убогий наряд прелестной девушки, чтобы понять: она весьма остро нуждается в деньгах. Блузка из прошлого тысячелетия, жуткая юбка в пол, на лице ни грамма косметики, что плюс, конечно же. И всё же не думаю, что это ее выбор. Скорее всего, у этой девушки косметики просто нет.
Дам ей инструкции — пусть сразу знает, что я люблю, а что нет. Пусть старается, ублажает, потом щедро отблагодарю. Заранее озвучу ей цифру, чтобы вела себя как шелковая.
— Вы хотите, чтобы я убрала фрукты? — спрашивает она с дежурной улыбкой.
А у меня внутри что-то переворачивается от звука ее голоса. Нежный и такой… музыкальный, что ли... Даже не знаю с чем сравнить. И улыбка у нее приятная, тянет растянуть губы в ответ, что для меня в принципе редкость.
— Да, убери фрукты, — показываю я рукой вокруг себя. — Случайно уронил блюдо.
Даже ругаться из-за столика уже не хочется, вот как она на меня действует — умиротворяюще.
— Это ничего, я быстро…
С этими словами девушка берет треклятое блюдо и начинает ползать по полу, собирая виноград. При этом забавно придерживает чересчур длинную юбку. Пытаюсь заглянуть в вырез блузки, но куда там, всё наглухо застегнуто — по самое горло.
— Как тебя зовут, прелесть? — спрашиваю я, вдоволь насмотревшись на то, как девица нагибается за яблоками.
— Эва, — поворачивается ко мне она.
— Сокращенное от Эвелина? — спрашиваю наугад.
Она кивает.
— Сколько тебе лет? — Я предпочитаю знать такие вещи заранее.
Эва смущается, но всё же отвечает:
— Восемнадцать.
— Отлично, — киваю ей, потом оглядываюсь на телохранителя, чеканю строго: — Семён, выйди.
Он кивает, понимающе скосив взгляд на горничную.
Как только дверь за ним закрывается, я ласково обращаюсь к моей будущей любовнице:
— У меня есть для тебя другое задание, Эва…
— Какое? — Она встает, расправляет плечи.
— Подойди ближе… — прошу, нагло ее разглядывая.
Она делает пару шагов в мою сторону.
— Встань на колени!
Я умею отдавать приказы так, чтобы они исполнялись в ту же секунду. И вот Эва даже хочет подчиниться, подбирает юбку, чтобы в очередной раз опуститься на пол, но всё же не делает этого.
— Вы хотите, чтобы я оттерла от ковра пятно? — Она смотрит на отпечаток обуви моего телохранителя. — Тогда я схожу за средством и…
— Я хочу, чтобы ты сделала мне минет, Эва! Пятно ототрешь после.
Она стоит, не двигается, даже бровью не ведет. Словно кто-то нажал на паузу, и теперь горничная не может и мизинцем пошевелить.
— Ты никогда не слышала слово «минет», Эва? — спрашиваю я с ухмылкой.
Допускаю, что такая молоденькая девушка может просто не уметь его делать. Но что-то мне подсказывает, что с такой мордашкой и фигурой она успела навести на греховные мысли немало постояльцев этой гостиницы, наверняка кто-то да научил.
Не люблю ложную скромность, да и вообще ложь в любых ее проявлениях.
— Ты меня слышишь, Эва? — Я начинаю потихоньку злиться. — Подойди и встань на колени.
В эту же секунду замечаю, как щеки моей красавицы-блондинки чересчур ярко краснеют.
Не так давно в поездке я видел с близкого расстояния несколько снегирей на рябиновых ветках. Зрелище было яркое, аж дух захватило, прямо как сейчас.
И вот Эва почему-то напомнила мне этих птиц, даже пищит как-то по птичьи:
— Э-э-э… мне… надо…
И вдруг начинает пятиться к двери, да так шустро, словно и правда хочет удрать.
— Стой, Снегирёк! Только посмей выйти за дверь! — рычу я и буравлю ее взглядом.
Однако она не слушается, планомерно движется к выходу.
Тогда резко вскакиваю, бросаюсь за ней, чудом снова не стукнувшись о треклятый прозрачный столик. Хватаю Эву за руку:
— Ты куда собралась, я не отпускал!
— Я… мы… Никакого минета делать вам не буду! И вообще, здесь так не принято… — пищит нахалка с широко раскрытыми глазами.
Смотрю на Эвелину сверху вниз, замечаю, как она дрожит и еще больше краснеет. При этом дышит часто-часто — верный признак возбуждения. Замечаю, как она кусает губу.