– Леночка, это снова Коган! Ты мне на почту скинь результаты, ага?
– Ой, доктор, одними конфетами вы не отделаетесь, – защебетала Леночка.
– Не дурак! Понял. Все будет в лучшем виде.
Анализы, кстати, были более-менее нормальными. По крайней мере, те, что сдаются в первой половине цикла. Показатели нормы Коган знал наизусть, но за каким-то чертом сверился на всякий случай со справочником. Он вообще жутко волновался. И сам не понимал, что его тревожит в большей степени. Здоровье Сандаловой или то, что ему удалось узнать в ходе разговора с ней. Скорее последнее. Будучи ужасно дотошным, Коган очень переживал, что упустил нечто очень и очень важное. То, что рушило вообще все его представление о ней.
– Иннокентий, на улице холодно! Одевайся теплей и иди завтракать.
Коган по привычке послушно нырнул в шкаф и достал кальсоны.
– Поесть я не успею. У меня на семь запись. Подкинешь меня до работы?
– Кто записывает пациентов на семь?
– Я, мам, кто ж еще?
– Доконают тебя эти бабы.
– Угу. Так ты подвезешь? Или мне такси вызывать?
– Вот еще! Подвезу, конечно. Только губы подведу. Поешь пока кашу!
Спорить с мамой было себе дороже. Коган поплелся в кухню. Сунул в рот ложку овсянки, украшенную крупными ягодами малины, но увидев, что молоко сбежало и прикипело некрасивыми коричневыми пятнами к натертой до блеска варочной поверхности, схватился за тряпку. Грязь он не переносил ни в каком ее проявлении.
Он успел вымыть плиту и поесть, а Сара Измайловна все подводила губы. Коган бросил полный отчаяния взгляд на часы. Вызывать такси – не факт, что то приедет раньше, чем соберется его маменька.
– Мам, давай быстрей! Я опоздаю.
– Что за спешка? Опоздаешь – подождут.
Нет! Он не хотел заставлять Вету ждать. К тому же ему нужно было привести в порядок свой кабинет. В общем, как-то подготовиться. Может, поставить в вазу цветы?
– Мама!
– Да иду я, иду…
Уже в машине Там протянул руку и, пошевелив пальцами, твердо велел:
– Ключи.
– Какие еще…
– Мама! Верни ключи.
Сара Измайловна состроила глубоко оскорбленную мину, но ключи сыну все же вернула. Дальше они ехали, обсуждая отстраненные темы вроде погоды и последних сплетен, в центре которых был разлад в семье Быковых. Сара Измайловна гадала о причинах, Тамерлан делал вид, что ничего об этом не знает. Меньше всего ему хотелось смаковать подробности чужих отношений. Да и не верил он тем пересудам, что до него дошли. Не могла Юль Санна изменить Быкову. Не могла! И все тут.
– Высади меня здесь.
– А чего так далеко? – удивилась Сара Измайловна.
– Пройдусь.
– Вот еще! Ты только после болезни.
– Именно. Мне полезно дышать свежим воздухом.
Выразив свое неодобрение происходящим громким фырканьем, Сара Измайловна все же припарковалась у тротуара. Там выскочил из машины и поежился. На улице бушевала метель. Ветел бросал в лицо кусочки льда, а холод проникал даже через поддетые под брюки кальсоны. Коган сунул руки в карманы и бодро зашагал к единственному в этих краях цветочному. Дались же ему эти цветы!
Вета опаздывала. Он успел проветрить в кабинете, навести идеальный порядок на столе, включить аппаратуру и приготовить все нужное для осмотра. Ну и, конечно, переодеться в свою самую красивую робу. Он суетился, метался из угла в угол, разглядывая кабинет под всеми возможными углами. Достаточно ли статусно тот выглядит? На этот счет Коган никогда не заморачивался. Ему главное было иметь хорошую современную аппаратуру. Тамерлан в очередной раз приспустил несчастные жалюзи. Отошел, прикидывая, лучше так или как было раньше, когда в дверь постучали.
– Привет. Можно?
– Да-да, заходи. – Он обежал стол, сметая приготовленные распечатки с результатами ее анализов. Выругался, наклонился, чтобы собрать те с пола. – Раздевайся. Проходи.
– Так сразу?
Страшно злясь на себя, Там на короткий миг зажмурился. Сделал глубокий вдох, возвращая себе самообладание. Оперся одной рукой на стол.
– Результаты твоих анализов я уже изучил. Они в принципе в норме. Так что лучше бы уделить больше времени самому обследованию.
– Ладно. Прости. Я немного волнуюсь.
Она волнуется? Да что она вообще знает о волнении? У него, вон, руки трясутся! И никак не получается вернуть себе самообладание. Отделив личное от профессионального.