– Вы кто такая?! – воскликнула девица, шагая в приоткрытую дверь.
– Я? Эм… Врач! – выпалила Сандалова, прикидывая в уме, каковы ее шансы уцелеть, если гостья решит вцепиться ей в волосы.
– А это, очевидно, ваша униформа? – девица пожевала жвачку и уличающе ткнула пальцем в надетую на голое тело футболку. Вета сглотнула. И не находясь с ответом, промямлила неразборчивое:
– Эм…
К счастью, в тот же миг за ее спиной послышались шаги, и хриплый голос Тамерлана заметил:
– Ляля? Ты чего здесь делаешь?
Как же вовремя он проснулся! «Вот пусть теперь и объясняется», – подумала Вета. Она не собиралась принимать удар на себя и участвовать в этом фарсе. В конце концов, ее вины в происходящем не было.
– То есть как это, что?! Мы вчера договорились встретиться. Я тебе звоню-звоню…
– А, да. Извини. Я заболел. Так что, если ты не хочешь заразиться, лучше бы тебе поскорее уйти.
– Но я же…
– Потом как-нибудь созвонимся, ага? Вирус правда ужасно заразный. У нас все отделение слегло, – не слушая возражений гостьи, Там попытался оттеснить девицу к двери. Но та не собиралась сдаваться так просто:
– Ты, что ли, из меня дурочку делаешь?!
– Почему дурочку? – деланно удивился Коган.
– Думаешь, я не понимаю, что ты мне изменил?!
– С кем это?
– Вон с той! К ней что, зараза не липнет?
– К Виолетте Юрьевне? Нет, конечно. У нее иммунитет.
– Да ты… ты… Скотина. А вы?! Думаете, с вами он по-другому поступит?! Ха!
Губы девицы дрожали. Вете было ее почти жалко. Девчонка явно старалась произвести впечатление. Надела капронки – в такой-то промозглый холод, и мини. Хотя бы за эти усилия он мог бы быть с ней поласковее!
Едва за девицей закрылась дверь, Вета обернулась:
– Ты правда повел себя как козел.
– Пожалуйся в Гринпис. – Коган крутанулся на пятках и, пошатываясь, побрел к кухне. Чтобы не злиться на Когана так уж сильно, Вета постаралась себя убедить, что его грубость вполне могла быть вызвана плохим самочувствием.
– Просто она совсем молоденькая. И эта ситуация могла ее ранить. Ты взрослый. Мог бы сам догадаться. Она же явно решила, что ты ее предал.
– Не перекладывай свою вину на меня.
– Чего? – выпучила глаза Сандалова.
– Не останься ты ночевать, ничего бы подобного не случилось.
Вета даже рот открыла. И это вместо благодарности за то, что она всю ночь с ним возилась?!
– Ну, знаешь… Я и впрямь лучше пойду.
– Не так быстро. Думаю, нам стоит обсудить компенсацию.
– За что?
– Ну, как же… Из-за тебя я лишился девушки. А значит, и секса на ближайшие дни.
Вета сглотнула. Снова открыла и закрыла рот, но ответ все равно не шел.
– Ты серьезно? Это же бред какой-то…
– Ничего себе – бред! У меня из-за тебя личная жизнь рухнула. Кто за это ответит, м-м-м?
– Я не собираюсь это выслушивать. Твои обвинения нелепы. Пойду, оденусь.
Вета прошмыгнула мимо Тама, сделав вид, что не замечает его похотливого взгляда и дубины в трусах, которая на миг прижалась к ее бедру, когда она проходила мимо. Видно, Когану и впрямь стало лучше. Интересно, это утренний стояк? Или он до такой степени был рад видеть эту Лялю? Что он вообще в ней нашел?
– Значит, ты отказываешься от выплаты… эм… компенсации?
– Если ты правда подумал, что я на это соглашусь, то тебе хуже, чем я думала. Рекомендую вызвать врача.
– Зачем? Если нас тут двое.
– Затем, что я ухожу.
– Да ладно. Ты чего? Шуток не понимаешь? Пойдем, я тебе кофе сварю.
– Да ты же едва на ногах стоишь!
– Тогда свари ты. В чем проблема? – устало усмехнулся Коган.
– У вас правда все отделение слегло?
– Правда-правда. Я две недели отдувался за всех, прежде чем самого накрыло.
– Так вот почему я не смогла к тебе записаться.
Тамерлан замер. Все еще в одних трусах, он каким-то немыслимым образом умудрялся выглядеть преисполненным достоинства.
– Ты хотела ко мне записаться?
Ну, вот они и перешли к главной теме. Вета разволновалась.
– Да. На прием.
– Так ты все-таки беременная?
– Слушай, ты так и будешь расхаживать полуголым?
– А что тебя смущает? Я все равно сейчас вернусь в кровать.
Что ее смущает? Ну-у-у, многое. Им предстоял довольно сложный разговор. А это все… отвлекало. Да, пожалуй, так. Вета смотрела на него и думала, что в отличие от ее бывшего мужа, который был ровесником Когана, тот ничуть не располнел. Не облысел, и не обрюзг. Скорей, напротив. Высох. Заматерел. Он с виду был таким твердым, что невольно возникало желание его потрогать, дабы убедиться – такой ли он на ощупь, как с виду.
Вета отвернулась.