В то время как во многих местах Берлина обстановка разрядилась, на «зональной границе» возле Потсдамской площади заварушка еще продолжалась. Разъяренная толпа, ядро которой составляли молодчики из полуфашистских «ферайнов» и «фербандов», не расходилась. Самые наглые пытались атаковать советские танки, стоявшие вдоль «зональной линии». Подобравшись к боевым машинам между развалинами домов, они бросали в танки бутылки с горючим, метали булыжники, стреляли по башням из огнестрельного оружия. Проделывали это поспешно и трусливо, из-за угла, и убегали.
Один из танков оказался в угрожающем положении. Его окружили со всех сторон, о броню разбились уже несколько бутылок с горючкой, показалось пламя. Огонь, по счастью, не проник внутрь, в машину — начал постепенно ослабевать. Тогда кто-то из провокаторов распорядился подтащить канистру с бензином, обломки деревянной тары, горючий мусор. Четверо буршей с железными канистрами стали подбираться к танку с тыла.
На танк взобрался какой-то человек. Он поднял руку, требуя внимания. Разглядев его лицо, Бугров похолодел: это был Вернер Бауэр. Живая мишень!
На танке Вернер казался меньше ростом, одет он был в простую спортивную рубашку, открывавшую худую смуглую шею. Лицо изможденное, гневное — решительное, прекрасное лицо!
Андрей подходил к дымящемуся танку, не спуская глаз с Вернера.
Тот взмахнул рукой, сжатой в кулак:
— Товарищи!
В него полетели обломки кирпичей и пивные бутылки.
— Граждане!
Крупный булыжник просвистел над головой.
— Немцы!
Голос Вернера звучал как туго натянутая струна. Болезненные, круги вокруг глаз казались совсем темными. Еще одна бутылка с пивом хряснула рядом с красной звездой на броне. И тут же хлопнул тихий выстрел. «Пистолет с глушителем!» — мелькнуло у Андрея. Он взглянул в толпу, но не увидел стрелявшего. Сердце его стучало, словно перед атакой. Но на фронте было легче. Там была война — можно было бить врага.
Стоявший неподалеку от Бугрова длинный парень с вислыми плечами замахнулся обрезком ржавой трубы — хотел метнуть ее в голову Вернера. Андрей рванулся было, но кто-то опередил, схватил длинного за руку:
— Постой! Послушаем…
— Вспомните! — начал Вернер. — Так уже было, так начиналось в тридцать третьем! А чем кончилось? Неужели вы забыли?
Кирпичи не летели больше, бутылки не хряпались о броню. Но какой-то тип в замшевой коричневой куртке, похожий на переодетого офицера, поднял пистолет с длинным навинченным дулом, прицелился и выстрелил. Второй выстрел ему сделать не дали. Толпа сдвинулась с места, приблизилась к Вернеру. Его слова дошли до людей, настроение толпы изменилось.
Вернер говорил коротко, резко, гневно самое нужное. На последних словах стоявшие впереди увидели, что из его левой брючины на башмак и на броню танка крупно и часто капает кровь. Пуля из пистолета с глушителем не прошла мимо: Вернер говорил, превозмогая боль и слабость.
Кто-то среднего роста, кряжистый, в сером пальто и в такой же кепке, помог Вернеру спуститься с танка на мостовую. Подоспел и Андрей — он уже не мог сдержать себя. Вдвоем они повели раненого к улице, отходящей от площади. Там было спокойнее, на обочинах стояли грузовики, подле них виднелись люди.
— Ничего, ничего… — тихо говорил Вернер. — Я и сам доберусь. А тебе тут нельзя… Ты уходи…
— Ладно, не разговаривай, — сердито отвечал Андрей.
От грузовиков к ним спешили плечистые парни в запачканных спецовках и фартуках. По тому, как они приняли Вернера, а потом бережно понесли, Андрей понял — свои ребята.
Коренастый сказал тем, кто нес раненого:
— Отвезем его в Шарите. У меня там есть знакомый хирург…
Не договорил — пошатнулся, схватился за живот, кепка упала с головы на мостовую. Бугров успел уловить слабый хлопок и оглянулся. Стрелял тот же «профи»[106] в коричневой замше. Он уже целился снова, положив длинный ствол пистолета на согнутую в локте руку. Выстрелил — пуля ударила в борт грузовика над самой головой Вернера и отбила щепку.
Еще не осознав, что он делает, Бугров кинулся к стрелявшему. Матерый бандит мог хладнокровно выждать, пока противник приблизится, чтобы с короткого расстояния всадить в него без промаха несколько пуль. Однако «профи» не допускал, что противник может действовать так, не имея оружия. Он шмыгнул в подворотню и, размахивая пистолетом, побежал через длинный двор, выходивший на параллельную улицу. Один за другим «профи» и Бугров выскочили на соседнюю улицу. На ней тоже находилось немало людей, но без булыжников и канистр с бензином.