— Если ты думаешь, — отвечал старый, — что прибыл развлекаться, то очень ошибаешься, ибо хозяин купил тебя, чтобы служить ему в его надобностях, а не для того, чтобы ты забавлялся за его счет. Он не полоумный, чтобы разбрасываться своим. Но я хочу тебя предостеречь, что было бы порчею для твоей природы, если бы ты бездельничал и не работал; кроме того, ты скоро кончил бы свои дни, ибо нам, ослам, рожденным носить грузы, ничто не сокращает годы так сильно, как отсутствие трудов усердных, но умеренных. Я замечаю, что ты еще не осведомлен как следует о природе и положении ослов, ибо, знай ты о том, не печалился бы так. И так как ты юн и тебе еще долго оставаться в сем свете, надобно тебе о том узнать, чтобы ты мог хорошо управлять собой в разных обстоятельствах, иначе ввергнешься в пагубу. Я сильно удивлен, что твой отец или твоя мать о том тебе не поведали, как обыкновенно делают все прочие отцы и матери для своих детей, прежде чем отпустить от себя.
— Конечно, — отвечал тот, — моя мать дала мне много наставлений перед разлукой. Но об этом она мне не говорила; а может, и сказала что, да у меня не было терпения слушать.
— Если тогда у тебя не было терпения, наберись его сейчас и послушай меня.
Глава XX. Старый сказывает историю об ослах
— В древние времена, когда звери не были все на один пошиб, а наша порода была много плодовитей теперешнего, так что ослов видать было повсюду, вследствие чего они были употребляемы больше другой скотины, ярмарки, или рынки, где торговали скотиной, учинялись чаще, чем в нынешние времена, а всего паче — ослиные рынки. А так как лучшая их порода обреталась в провинции, соседствующей с этими краями, что зовется Марка, там устраивалась главная ярмарка, откуда их сбывали по всему свету.
Как-то раз собрались на одной из таких ярмарок тысячи ослов, а как ярмарка тянулась долго, у них было время не только приветствовать друг друга, но и побеседовать, тем более что отведены им были весьма обширные и пространные пастбища, где они расположились с удобством. И так как всегда есть много недовольных, то слышались разные жалобы, пени и различные рассказы о злоключениях. Кто жаловался, что у него ни часа отдыху не бывает, кто хулил свою неудачу, кто проклинал хозяина, кто выказывал печаль, кто — удрученность, а все вместе — отчаяние, ибо не видели ни убежища, ни средства от своих несчастий; а что хуже, их еще и почитали средь всех животных подонками. В сем великом множестве ослов были иные, обнаруживавшие небольшое знание грамоты, и телом они были куда крупнее, так что их почитали начальниками этого общества. А среди них был один, который хвалился, что странствовал по свету, и так как он побывал в разных приключениях и сказывал о дивных вещах, им увиденных, всякий его слушался, так что, окажись они пред необходимостью поставить себе короля, несомненно, избрали бы его. К нему-то явились однажды четыре осла, возможно настрадавшиеся сильней прочих, и обратили к нему такие речи:
«Мессер, мы почитаем себя большими удачниками, оттого что знакомы с вашим величием, и думаем, что и вы должны почитать себя весьма счастливым и довольным, видя, что все ослиное племя вас чтит и находит великим ослом, достойным быть общим главою. Знайте же, что все вас слушаются, все ожидают великих дел от вашего совета и помощи, а мы в особенности питаем ту твердую надежду, что, будучи наделены от природы столь редкими качествами, вы сумеете и сможете найти какое-нибудь средство противу несчастий — говорим не о наших особливо, но о всей нашей породе. Посему мы просим вас помочь вашею мудростью многим и многим (которые ведь тоже ослы, как и вы), словно бы преданным на жертву неудаче; а помощь, которой мы у вас просим, состоит в том, чтобы найти средство освободиться от тяжкого рабства, в каком все мы пребываем».
Немало возгордился осел, слыша, как его хвалят и величают. И как ничто не внушает большей самонадеянности, нежели дым подобных курений, и ничто не отравляет и не умерщвляет благоразумия вернее, чем самонадеянность, он столь высоко занесся, что достиг в самомнении совершенства; полный сего негодного духа, он отвечал им, чтобы ободрились, ибо узнают ему цену: он найдет такое средство противу общих злосчастий, что всех их паче меры удовольствует. Но так как дело это великой важности, то требует времени и зрелого решения, а потому надобно будет ему размыслить о «как», «когда» и прочем.