...Дальше, сытая Мишина дорога перевалила большой пологий бугор, открыла новые дали полей; медленно плавятся спящие на солнце нивы. Миша шёл в Бранкоиваново устало, по показанному направлению заросшей дороги; оглядывался: одни поля безлюдные, среди которых пропала пастушка со стадом, и только бёдра её оголенные сверкают в затуманенных глазах.
...Ух, ты - какое село вынырнуло в низине: крыши камышовые, шиферные, и соломой сивой крытые тоже есть. Все дома, в кронах приусадебных садов утонули.
Оборвались мысли молодецкие.
... А виделось, как пастушка в ставке прозрачном ноги отмывает, купается; нервы воды напились её горячей ногатой, ласкают вымытые икры, и бёдра полные - всю застоявшуюся воду соблазном нагревают.
Миха спустился, вошёл в тенистое село, и у женщины толкающей спущенный велосипед, спросил дом головы Крыленко.
Затерялся дом головы среди одинаково мирных хуторских хат. Частые грабительские набеги и войны научили людей жить в убогих снаружи стенах; богаты здесь дома - уютом души.
Маленькая, юркая женщина встретила Мишу подготовлено, показала ему комнату с открытыми в сад окнами; на застеленной вышитым покрывалом кровати, - подушки как матрёшки пирамидой сложены, аж спать захотелось. Хозяйка принялась стол застилать, даже и слушать не желала, что парубок уже отобедал; человека с дороги не покормить - греховное дело для когда-то полупустынного края.
...Вечером за ужином, в тёплом вечернем дворе, под светом ожившей метеликами лампочки, Миха узнал, что если бы не зять, Василий Николаевич, ни за чтобы не стал летнюю кухню переделывать, у него столько дел в колхозе, времени на себя совсем нет, не до кухни летней.
А жена Нила Семёновна, тут же вставляла: - Надо, надо, давно пора.
Ещё оказывается, принят Миха, как очень надёжный мастер, самим зятем посланный; всё сразу усилило вызревающую тут ответственность.
Утром начали подвозить стройматериалы конными подводами.
Первый ездовой привёз песок и цемент, разгрузил, подмёл кузов телеги, застопорил задний бортик, сел на табуретку в угол стола и произнёс: - Марфута! - принимай работу...
Нила Семёновна выбежала с графинчиком и рюмкой, налила ездовому самогон, положила блюдечко с нарезанными помидорами и огурцами. Человек, снял фуражку, - выпил и ахнул, похвалил напиток.
- Ещё пятьдесят? - спросила хозяйка.
- Не, не, мне на ферму, - суданку целый день возить под солнцем.
На ходу закусывал, надел фуражку, отвязал повод, поправил тренчики, и чмокнул громко коням, - зазвенела повозка по сухой грунтовой улице села.
Другой ездовой привёз доски и бруски; разгрузил, сложил, отогнал мажару со двора, и принялся громко хозяйку кликать, пусть увидит: какое задание нужное он выполнил, очень передовое дело сделал. Кричит:
- Марфута, принимай работу!
Марфута вынырнула из занавешенной плотною марлею двери, в руках графинчик и мисочка с закуской. Налила сто грамм, хлопает ладоши: коз выдоила, давно в черед отогнала, а ночата ещё не поенные блеют, побежала...
Ездовой принялся рассказывать незнакомому каменщику и плотнику, сколько добра ежедневно людям делает, рассказывает подробно, можно подумать тот тех людей по именам всех знает, - будто со дня основания Бранкоиваново тут живёт.
Хозяйка пронеслась, снова порхнула под марлею.