Райдер убрал несколько прядей волос с моего лица.
— А что еще могло тебя побеспокоить?
— Не знаю. — Я пожала плечами. — И именно это меня беспокоит. Мне больше не о чем волноваться, и все же я все еще беспокоюсь. Не все время. Просто иногда. Когда кажется, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Лицо Райдера немного напряглось.
— Бранна, — начал он. — Я не смогу убедить тебя, учитывая мое прошлое, но с нами больше ничего не случится. Мы не только настрадались более чем достаточно для одной жизни, но и все, кто имел на нас зуб, мертвы.
Слава Богу.
— Я знаю это, знаю. Просто не могу не ожидать, что случится что-то плохое.
Райдер нахмурился.
— Тебя нельзя винить, — мягко сказал он. — Не то чтобы плохие вещи не случались одна за другой с тех пор, как мы встретились.
Я не хотела заставлять его чувствовать себя виноватым, поэтому взяла его руки в свои и положила себе на живот.
— С тех пор, как мы встретились, произошло также нечто невероятное.
Выражение лица Райдера сменилось радостью.
— Ты дорога мне, Сладкая, — сказал он, поднимая руки к моему лицу. — Ты и наш ребенок — вы значите для меня саму жизнь. Я люблю тебя.
Я положила свои руки на его.
— Я тоже тебя люблю.
Он ухмыльнулся.
— Позвони своей сестре.
Райдер пошел на кухню и занялся нашим ужином, в то время как я набрала номер сестры на своем телефоне.
— Алло? — Доминик ответил после третьего гудка.
— Зять, — задумчиво произнесла я. — Моя сестра жива?
— Что определяется словом «жива»?
Я ухмыльнулась.
— Она дышит?
— Дай-ка я проверю... Да, она дышит, — подтвердил он. — А еще потеет и пускает слюни.
— Хорошо. — Я фыркнула.
— Ты можешь перестать кричать, Доминик? — взмолился голос моей сестры в трубке телефона. — Моя голова сейчас взорвется.
— Я шептал все утро.
— Ложь, — прохрипела Брона. — Я слышала, как ты гремел кастрюлями и сковородками только для того, чтобы причинить мне боль.
— Я убирал посуду.
— Да, точно, — простонала моя сестра. — Есть ли причина, по которой ты здесь?
— Я хотел задать тебе вопрос.
— Говори.
— Какое твое идеальное утро? — спросил Доминик.
— То, в котором со мной никто не разговаривает, — ответила Брона.
— Я знал, что ты это скажешь.
— Малыш, я люблю тебя всем сердцем, но, пожалуйста, отвали.
— Следи за словами, — поддразнил он. — Твоя сестра на телефоне.
— Тогда давай сюда, — проворчала она.
Я услышала смешок Доминика, а затем громкий, полный боли стон.
— Ты должна была воспитывать меня лучше, — захныкала Брона. — Тебе следовало бы провести лекцию, каким злом на самом деле является алкоголь.
Я улыбнулась.
— Ты бы мне поверила?
Тишина.
— Наверное, нет, — вздохнула моя сестра. — В любом случае, доброе утро.
— Доброе утро, сестренка.
Снова стоны.
— Я ненавижу себя каждой клеточкой своего тела, — тихо сказала она. — Никогда в жизни не чувствовала себя так плохо.
— Если тебе от этого станет легче, то ты здорово развеселила нас с Килой и парнями.
— Мне от этого не лучше; это заставляет меня чувствовать себя еще хуже.
Я рассмеялась.
— Мне жаль.
— Правда?
— Нет. — Я хихикнула.
Брона начала смеяться, но быстро застонала от боли.
— Доминик, — позвала она. — Ты можешь достать мне обезболивающее?
— Две таблетки и стакан воды уже на твоей тумбочке.
— О, — ответила Брона. — Я люблю тебя.
— Знаю, — последовал его ответ.
— Оу, — проворковала я. — Как это мило.
— Заткнись, — проворчала она. — Лучше бы этим таблеткам избавить меня от головной боли, пока я не выплакала все глаза.
Я подождала, пока она примет обезболивающее и восстановит водный баланс.
Она причмокнула губами и сказала:
— Эта вода была самым вкусным, что я когда-либо пила.
Не дай Доминику услышать, что ты говоришь.
Я покачала головой.
— Уверена, так оно и есть.
— Либо мне приснился худший кошмар в моей жизни, либо это воспоминания о прошлой ночи. Я серьезно молюсь за первое.
— Выкладывай, и я дам тебе знать.
— Караоке с Ланой.
— Воспоминание.
— Нас чуть не выгнали из паба за стриптиз.
— Воспоминание.
— Танцы на сцене.
— Воспоминание.
— Поцелуй с Ланой.
— Кошмар... Наверное.
— Боже мой. — Брона застонала.
Я усмехнулась.
— Не знаю, почему я сделала это с собой.
— Я знаю. Тебе было грустно из-за того, что Джорджи, возможно, отлучилась от груди.
— Она определенно отлучилась от груди, — пробормотала Брона. — Прошлой ночью она выпила полную бутылку на двести миллилитров и впервые проспала всю ночь. Доминик сказал, что сегодня утром она выпила еще одну бутылочку и съела немного пюре на завтрак. — Моя сестра вздохнула. — Я держала ее у своей груди, а она даже не намекнула на грудь. Я все еще не могу в это поверить.