— Пиво устроит?
— Спрашиваешь! — мгновенно оживился он, подскакивая.
— Ну тогда пошарь в песке. Может, чего и надыбаешь.
— Где? — вытаращил он глаза.
— Ну там, — равнодушно закрыл я глаза и лёг на спину, подставив своё белое пузо тропическому солнцу. — Где сидишь.
Он суетливо зашарил по песку и тут же наткнулся на банку пива. С удивлением замер:
— Фигня какая-то…
— Что-то не так?
— Чё лыбишься? Песок-то горячий, а банка — глянь! — ледяная! Аж запотела!
— Ну, не нравится, не пей…
— Щас! — он рванул за колечко и жадно припал к отверстию. В два глотка опорожнив сосуд, он отшвырнул его и с сожалением причмокнул: — Хорошо, но мало!
— Бери ещё…
— А что, там ещё есть? — Он радостно гоготнул и зарылся в песок. Взметая буруны, выудил оттуда ещё две банки и спросил обиженно: — Чего ж молчал-то?
— Ты не спрашивал.
— Угу, — плотоядно булькнул он, — а слон не догадывался.
С изрядной долей брезгливости я вслушивался в звуки, доносившиеся из его утробы.
— Лечиться тебе надо.
— Не родился ещё тот врач! — сыто рыгнул он и довольно откинулся на спину.
— А ты пробовал?
— Смеёшься? Была охота… под хвостом мочить! Мне и так неплохо!
— Узнаю Одессу… — вздохнул я и поднялся. — Ну-ка, глянь сюда!
— Чего ещё?… — недовольно повернулся он и осёкся, встретив мой взгляд…
Глава 4
Дебаты в «Тадж-Махальчике»
— Не поняла, — встретила меня Настя, колдовавшая над столом с угощением. — Где гость?
— Сейчас заявится, — отмахнулся я. — Тут заблудиться невозможно. Все дороги ведут в Рим. Нашу хижину за версту видать.
— Хижину? — улыбнулась Настя, поправляя кокетливый фартучек.
— Ну да, это он так обозвал наше гнёздышко.
— А чего ж ты его бросил?
— Отдыхает. После сеанса терапии. Супротив пьянства, — пояснил я.
— Горбатого могила исправит! — едко усмехнулась она.
— Ну почему? — оскорбился я. — С Пашкой-то получилось?
— Кстати, о птичках! — встрепенулась Настя. — Звонил он минут пять тому.
— Что случилось?
— А я почём знаю? Срочно хочет тебя лицезреть. Спрашивал, удобно ли?
— Ну и что ты ему ответила?
— Что ты принимаешь посла людоедского племени.
Я хохотнул:
— Представляю, что он тебе на это сказал!
— Тогда я и передавать не буду.
— Вот именно, — притянул я её к себе и прижался ухом к округлому животику. — Не стоит ребёнка с такого возраста к грубостям приучать. Как мы там? — поднял я на неё глаза.
— Воюем, — улыбнулась довольная вниманием Настя. — Пытается жилплощадь расширять. Тесно ему там, видите ли.
— Ну, тут уж я вам не помощник, — развёл я руками. — В женской механизьме я не спец.
— Ещё б ты там начал командовать! — фыркнула она. — Без сопливых разберёмся! — она чмокнула меня в лысину и крикнула: — Глашка! Как там наша утка?
— Ещё немного, хозяйка! — послышался голосок Ангелины Вовк. После долгих сомнений Настя всё-таки самостоятельно пришла к выводу, что прислуга нам нужна и я мигом воскресил опальную Глашку. Она довольно удачно вписалась в интерьер «Тадж-Махальчика», порой бывала даже незаменимой. Особенно теперь, когда «хозяйка» оказалась в интересном положении. Я не раз с улыбкой представлял реакцию Глашки, когда нас станет уже трое. Она сама, конечно, не в счёт.
Хотя, детей она уже видела. И Пашкиных, и Санькиных, когда они галдящей толпой ввалились на наш плавучий островок к вящему ужасу местной фауны. Глашка моментально им понравилась, особенно тем, что на ней можно было кататься верхом, чем она без устали и занималась в свободное от кухни время. Уж что визгу-то было!
— А вот и твой пациент, — сказала Настя, глядя в ажурное окно. — Очухался. Ишь, башкой-то вертит!
— Любопытствует, — посмотрел я туда же. — Чудно, наверное, из бомжатника в рай попасть.
— Само собой! — Настя отклеилась от меня и направилась туда, где слышались тяжёлые Глашкины шаги. — Иди, встречай, а то в обилии дверей заблудится.
— Стесняется, — предположил я. — Он же теперь совсем другой человек.
— Смешно! — фыркнула Настя, исчезая за высокой стрельчатой дверью. — Игорь, и стесняется!
Я вышел на террасу. На Игоря было чудно смотреть: одежда, что я сотворил, шла ему, как корове седло. Я-то привык видеть его в засаленных джинсах и кожаной куртке, а здесь передо мной стоял такой шкет в белых шортах и сетчатой майке.
— Привет графьям! — послышался его смущённый голос. — Я ничего не напутал? Это моё? — Он указал на себя. — Я другого ничего не нашёл.