— Ничего страшного! — пожимал Пашка плечами. — Они знали, куда шли служить. Чай, не в санаторий! Да и не тонет оно, дерьмо-то!
Утешение, конечно, слабое, но успокаивало, что часто рядом с перевернутыми и полузатонувшими судами уже трудились спасатели. А если таковых не оказывалось, приходилось помогать: я бросал им на воду большой надувной плот, чтоб они на нем могли ожидать прихода помощи.
Вообще, всех нюансов нашей „уборки“ и не перечесть. Приходилось чем-то жертвовать, чтобы спасти мир, беременный Третьей мировой.
Конечно, многого мы не учли, вероятно, от излишней самонадеянности, а, порой, и просто от глупости, что, в принципе, одно и то же, но дело было сделано: экономический потенциал военно-промышленного комплекса был подорван на корню…»
Глава 2
Здравствуй, Дедушка Мороз!
— Хочу тебе кое о чём напомнить, милый мой волшебник.
— Это о чем же?
— Какое сегодня число, не помнишь?
Я сморщил нос, делая вид, что усердно припоминаю. Потом сдался:
— Нет, не помню. Теперь все дни какие-то одинаковые.
Настя выразительно посмотрела на меня:
— Совсем опустился. Забурился в тропики, целыми днями валяешься на песке и ничего не делаешь. Вон, — шлепнула она меня по животу, — почернел, как головёшка.
— Насчет «ничего не делаешь» явное преувеличение, — лениво возразил я.
— То, что ты царапаешь своим огрызком вот эти жалкие бумажонки, — она пренебрежительно ткнула пальцем в исписанные листы, нещадно терзаемые ветром, — это еще ни о чем не говорит.
— Ну, а все-таки, — напомнил я, — что за день-то?
— Тридцатое декабря! — с вызовом произнесла она.
Я пожал плечами:
— Ну и в чем же криминал?
— Балда! Какой криминал? Новый год на носу! Я заинтересованно повернулся к ней:
— А что, есть какие-то особые пожелания? По-моему, тебе-то уж грех жаловаться: весь мир у твоих ног!
— Речь вовсе не обо мне. Что ты всю нашу несчастную Землю перевернул вверх тормашками, я и так помню.
Я хмыкнул, пропуская колкость мимо ушей, и спросил:
— Ну тогда о чем же?
— О давней традиции, которую мы с дедом старались не нарушать.
— С дедом?… Гм!.. Ну-ну, я слушаю. — Каждый Новый год мы радовали подарками самых обездоленных детишек.
— Ах, так вот откуда все эти легенды о Санта-Клаусах и Дедах Морозах! — улыбнулся я.
— Не ёрничай! — царапнула она меня своими глазами. — Я говорю о детдомах. И в первую очередь о том, где выросла я.
— Так в чем же дело? — Я встал и отряхнул с себя песок. — Показывай дорогу!
— Быстрый какой! — фыркнула она. — Надо сначала все обсудить.
— Я — весь внимание!
— Да перестань ты кривляться! — вконец обиделась она.
— Ну-ну! — Я присел с ней рядом и обнял за плечи. — Не дуйся! Мне очень интересно.
— Можно подумать! — хмыкнула она для порядка и продолжила нехотя: — Тут есть одно «но». Не нравится мне та форма, в которой дети всегда получали от нас подарки. Я много раз спорила с дедом по этому поводу, но он стоял на своем.
— И что же это за форма?
— Мы просто рассылали во все детдома (о которых знали, естественно) большие посылки с подарками. Но все эти посылки проходили через множество рук, воспитатели, нянечки старательно профильтровывали наши послания, и я уверена на сто процентов, что в результате детям доставались рожки да ножки.
— Как понять: «рассылали»? Что, при ваших возможностях нельзя было лично доставить все эти коробки?
— Ты не понимаешь, о чем говоришь! Мест, куда надо доставить эти самые, как ты говоришь, «коробки», очень, очень много!
— Ну и что? Подарков не хватит?
— Времени не хватит! До Нового года везде — просто не успеть.
— Ну так начинали бы рассылать пораньше!
— Мы так и делали. Уже с весны думали о следующем Новом годе.
— Дедушка Мороз и внучка его Снегурочка! — не удержался я и тут же получил звонкий шлепок по спине.
— Трепло!.. А говорил: «интересно»!..
— Мне действительно интересно, — сказал я, потирая ушибленное место.