– Бейсик, паршивец, что ты устроил! – воскликнула Надежда, остановившись на полпути.
Кот повернулся к ней, прижав уши, и громко зашипел. Его пылающий взгляд ясно говорил, что за свою законную добычу он будет сражаться до последней капли крови. Надеждиной крови, разумеется.
– И как же ты умудрился открыть микроволновку? – проговорила Надежда, взглянув на распахнутую дверцу печки.
На этот раз Бейсик даже не взглянул на нее. Он совершенно не собирался открывать ей свои маленькие секреты.
– И чем же я теперь буду кормить Сашу… – простонала Надежда, в тоске глядя на стремительно убывающее мясо.
«А это уж твои проблемы!» – протранслировал ей кот выразительным затылком.
Надежда взглянула на часы и ужаснулась: до прихода мужа оставалось меньше двух часов, а обеда у нее не было, и времени, чтобы идти в магазин, не оставалось.
– Бейсик, ты меня без ножа зарезал! – воскликнула она возмущенно. Кот в ответ издевательски фыркнул: мол, сама виновата, нужно следить за продуктами!
Надежда вздохнула и приступила к ревизии морозилки.
К счастью, там нашелся пакет замороженных баклажанов и порция фарша. Немного подумав, Надежда вспомнила греческое блюдо мусака, которым их с мужем угощали в маленьком греческом ресторанчике на Петроградской стороне. Попросту это была запеканка с мясом и овощами, под вкусным соусом бешамель.
Кроме баклажанов и фарша, для мусаки нужна была картошка, которая обнаружилась в кладовке. Еще в холодильнике нашелся черствый сыр для соуса бешамель, и к приходу мужа Надежда извлекла из духовки жаровню с румяной греческой запеканкой.
После сытного обеда Сан Саныч разомлел и довольным голосом проговорил:
– Вот видишь, Надя, как хорошо, что ты не ходишь на работу и не занимаешься своими дурацкими расследованиями! Ты стала замечательной хозяйкой!
Надежда скромно промолчала. Бейсик громко фыркнул, словно собирался открыть глаза хозяину на поведение жены. Надежда грозно взглянула на него, и кот удалился в комнату, всем своим видом выражая крайнее неодобрение.
Сперва мальчик бежал, но потом вспомнил приказ Учителя и пошел медленно, чтобы прийти в деревню не раньше полудня. Он срывал по дороге цветы, отламывал молодые побеги бамбука и передразнивал птичьи голоса. Впрочем, скоро птицы замолкли.
Мальчик насторожился.
В лесу было непривычно тихо, так тихо, как будто лес к чему-то удивленно и испуганно прислушивался. Так тихо, как будто лес притворился мертвым.
Мальчику стало страшно, и он пошел еще медленнее.
Однако как ни старался он замедлять шаги, но все же солнце еще не поднялось до зенита, когда впереди показались кровли деревни.
Мальчик замер в изумлении.
Неужели он сбился с дороги и пришел в чужую деревню?
Нет, не может быть, вот ведь старое дерево с раздвоенным стволом, возле которого он впервые увидел Учителя!
Но тогда почему на месте высокого дома старосты Ши виднеются какие-то дымящиеся развалины? Почему не слышно голосов, не слышно детских криков и блеяния коз?
Почему в небе над деревней кружат стервятники, постепенно снижаясь и сужая свои круги?
Мальчик прибавил шагу и выбежал из леса на околицу деревни.
Прямо перед ним посреди тропы лежала мертвая женщина в разорванном платье с непристойно заголившимися ногами. Чуть дальше скулила тощая собака с разрубленной головой.
– Госпожа Чань, – испуганно пролепетал мальчик, узнав в мертвой женщине соседку своего отца. – Что с вами случилось, госпожа Чань? Что случилось с нашей деревней?
Мертвая женщина не отвечала. Мертвые никогда не отвечают на вопросы.
Мальчик всхлипнул, вытер нос и побежал вперед, чтобы найти кого-то более разговорчивого.
Деревня стала неузнаваемой.
Хижины бедняков и дома зажиточных крестьян не отличались теперь друг от друга – все они превратились в груды дымящихся, обугленных бревен и досок, все они превратились в руины. На улицах тут и там лежали мертвые люди. Мальчик узнавал некоторых из них и здоровался с теми, кого узнавал, – отец учил его быть вежливым.
Он прошел почти всю деревню и приблизился к дому старосты – ведь Учитель послал его с поручением к господину Ши, а поручения Учителя нужно выполнять, что бы ни случилось.
Господин Ши был жив. Он лежал на пороге своего дома, зажимая рукой рану на животе, и хрипло, тяжело дышал.
– Здравствуйте, господин Ши! – проговорил мальчик, низко склонившись перед старостой.
– Здравствуй, мальчик… – прохрипел староста, пытаясь приподняться.
– Что случилось с вами, господин Ши? Что случилось с нашей деревней?