Пильман умолк и, взяв браслет в руки, стал его рассматривать.
— Браслет, как видишь, золотой, в виде скобы, весь испещренный иероглифическими надписями, расположенными вокруг большого голубого камня вроде бирюзы. Посмотри на камень, господин. Это не бирюза, это — старинная египетская мастика, а браслет дутый, пустой, как и теперь иногда делают. Надень его на руку. Вот так, выше. Теперь подыши на него. Дыши на камень. Подольше… Согрей его еще… еще… Ну, теперь хорошо. Гляди теперь на камень. Видишь, на нем появилось женское лицо?
— Да, вижу.
— А ты слышишь запах от браслета?
— Да, он пахнет какой-то смолой.
— Это — редкая вещь, господин. Я его не продаю. Такого браслета ты нигде не найдешь. Ты любишь редкие вещи — я вижу, у тебя и глаза заблестели. Ну, хорошо, я тебе его, пожалуй, продам, если дашь, сколько за него спрошу. Согласен? Эх, жалко мне с ним расставаться.
Пильман взглянул на браслет, потом взвесил его на руке и назначил за него такую цену, как будто мастика была драгоценным камнем.
— Да вы с ума сошли! — воскликнул я.
— Есть деньги — бери, а нет — не надо. Я не торгуюсь, — и с этими словами Пильман положил браслет в карман и стал быстро собирать разложенные на столе камни и другие вещи и укладывать их в шкап.
Браслет меня настолько заинтересовал, что, подумав немного, я заявил старьевщику, что покупаю браслет.
— Я знал, что ты его купишь, господин; редкий браслет; второго такого нет. Я его купил вместе с другими вещами в Риме у одного разорившегося знатного юноши. Ты удивляешься и не веришь? Ну, где я только ни бывал, господин… Стар я… Слушай, что я тебе скажу. Ты еще молод, а уже знаешь толк в вещах. Ты очень хорошо сделал, что купил браслет. Ты улыбаешься, ты думаешь про себя: «все врет, старый жид», а я и не жид, господин, — нет. Слушай, если ты разберешь вырезанную на браслете надпись и сумеешь ею воспользоваться, то сам увидишь, что недорого дал за браслет. А надпись ты разберешь — ты знаешь толк в вещах. Не хотел я продавать браслет, а продал. Вот как бывает в торговле. Моя первая жена никогда не расставалась с этим браслетом, она его носила на левой руке. Она его считала священным. Она, знаешь, почти разобрала надпись, но умерла, бедная… Алла, Алла, давно это было… Если тебе браслет не понравится, то верни его через месяц или два — я возьму его обратно с маленькой скидкой. Это говорю я — Аджи Абдураман, а не Пильман, как меня здесь называют. Заходи ко мне почаще в лавку — у меня много интересных вещей. Редкую вещь купил ты, господин, а хотел купить жемчуг. Ну, что жемчуг? Слезы, а браслет… гм… До свиданья, господин.
«Надо показать эту надпись какому-нибудь египтологу и попросить перевести ее на русский язык. Это самое простое, а разгадать ее значение будет, конечно, мое дело», — думал я, возвращаясь от старьевщика.
Дома я прошел в кабинет, уселся к столу, вооружился увеличительным стеклом и стал срисовывать вырезанные на браслете иероглифы.
Мне очень долго пришлось возиться с рисунком — многие знаки были почти стерты, — но все, что можно было разобрать, было тщательно занесено мною на бумагу.
Окончив рисунок, я спрятал его вместе с браслетом в стол и отправился к приятелю сообщить ему об интересном приобретении.
Приятель мой, большой скептик, — конечно, поднял меня на смех.
— Пильман тебя просто надул. Он заинтересовал тебя рассказом о надписи и о жене, а раньше, конечно, наговорил чего-нибудь — ты и попался. Ведь всем известно, что Пильман действует на покупателей гипнозом. Это — самый обыкновенный браслет. Их делают сотнями в Тунисе для местных женщин. Вместо бирюзы вставлен кусок голубого шлифованного стекла, на котором при дыхании, как на магических зеркалах, — которые — знаешь, — продают для детей, — появляется какое-нибудь изображение. Неужели ты этого не знал? А еще коллекционер! Денег девать тебе некуда. Пойди, отдай браслет Пильману, да в другой раз не будь таким наивным, не слушай его болтовни.
Своими объяснениями и дальнейшими разговорами приятель совершенно разочаровал меня в покупке.
«Ну уж и Пильман, ловко меня заговорил, — думал я, возвращаясь к себе. — Завтра же верну браслет и выругаю старого мошенника. Сколько раз давал себе слово не покупать старья, а как увижу что-нибудь мало-мальски интересное, так и готов — забуду всякую осторожность и попадусь. Обязательно верну браслет, хотя сразу и неудобно. Ну, да все равно, стесняться нечего».
С таким решением я подошел к дверям своей квартиры и вошел в переднюю.
В ней пахло какими-то бранными духами.