Похоже, что к тому времени скорость света мы перевалили многократно, но никаких чудес, что описываются в фантастической литературе, не наблюдалось. Звёзды шустро ползли по небосводу, уступая место всё новым и новым, и постепенно, по мере того, как мы забирались всё выше по широте Галактики, перед нами разворачивалась потрясающая панорама соседних рукавов, которые нам не видны с того места, где в данное время находится Земля. Млечный путь - один из них, но это внешний, по отношению к нам, рукав галактической спирали. А вот по направлению к центру Галактики, скрытому от земного наблюдателя облаками космической пыли, в изобилии клубящейся ближе к её экваториальной плоскости, открывалось захватывающее дух зрелище. Медленно, во всём своём величии, слитый в сиянии миллиардов солнц, выплывал центр нашего звёздного острова, его ядро. Правда, чёрные облака, кое-где подсвеченные изнутри увязшими в них звёздами, ещё закрывали большую его часть, но уже то, что открывалось глазу, не поддавалось описанию.
- Оно конечно... - только и нашёлся Пашка, а Санька, зачарованно оглядывая звёздную россыпь, сверкавшую перед нами всеми цветами радуги, с сожалением заметил:
- Должен признать, что люди планеты Земля крайне обделены...
- Да, - вздохнул я, - местным можно только позавидовать.
- Только замечают ли они это великолепие?
- А то как же? - возмутился Пашка. - Совсем, что ли, дубы?
- Дубы, или не дубы, а только человек ко всему привыкает.
- Так то человек!
- А по-твоему, - усмехнулся Санька, - здесь одни монстры водятся?
- А вот это как раз самое время и проверить! - оживился Пашка, хитро глядя на меня. - Не отходя от кассы, а?
Идея сделать маленький привал всем пришлась по душе и мы решили "зарулить" на минутку к аборигенам в гости. Выбрали звезду пожелтее из тех, что в изобилии падали нам навстречу, как спелые абрикосы. А раз пожелтее, значит, попохожее на Солнце. А если будет похоже на Солнце, значит, можно ожидать при ней свиту из нескольких планет, на одной из которых, даст Бог, теплится жизнь. А там глядишь, и братьёв по разуму отыщем. Не старших, так младших. Всё равно интересно!
И вот, окрылённые надеждой первооткрывателей, мы притормозили наш "кадиллак" неподалёку от одной звёздочки, приглянувшейся Пашке. Уж не знаю, чем он руководствовался при выборе, но спорить я не стал: в сущности, какая разница? Их, вон, хоть пруд пруди! Не эта, так другая чем-нибудь порадует. Тем более, что наше средство передвижения вмиг удовлетворит любую прихоть.
Звезда, действительно смахивала на Солнце. И, если бы не экзотический звёздный рисунок, на фоне которого она смотрелась, можно было бы обмануться.
Стали мы искать её планеты. Поступили так же просто, как и раньше: при нашей-то скорости они сразу выдавали себя перемещением на фоне более удалённого скопища Галактики.
Однако, вопреки ожиданиям, их оказалось не так уж и много. Не отрицаю, возможно, мы были плохими искателями, но обнаружили только три планеты. Одна жалась вблизи звезды и ожидать на ней чего-либо путного не стоило. Уж очень жарко должно быть на её раскалённой поверхности. Поэтому её мы отбросили сразу.
Вторая оказалась по другую сторону звезды на некотором отдалении. Определить на глаз соответствие условиям жизнеобеспечения, конечно, было невозможно, и мы решили выяснить это при непосредственном контакте.
О третьей планете говорить не стоило: она попалась нам ещё на подлёте к звезде и при первом же взгляде было ясно, что холод, царящий на её поверхности, разговоры о жизни на ней делал, по меньшей мере, безосновательными.
Итак, вторая. Я лихо заложил крутой вираж и, чиркнув по фотосфере звезды, на что мои спутники отозвались изысканными "похвалами" в адрес моих предков, рванулся прямо к планетке.
- Командор, - севшим голосом попросил Санька, - а нельзя ли как-нибудь... э-э... поаккуратнее? Нервы, знаете ли не выдерживают ваших антраша...
- А чего? - улыбнулся я. - Это ведь только кино?
- Знаем мы, что энто за кино! - поморщился Пашка, понимая, что это в его огород камень. - Кинее не бывает!
И он покрепче вцепился в подлокотник.
Я только расхохотался в ответ.
У намеченной нами планеты обнаружился микроскопический спутник, который мы бы и не приметили, не окажись он на нашем пути. Мы едва не прошили его насквозь, однако траектория нашего полёта пролегла чуть в стороне и этого не случилось. К тому же, в тот момент наше внимание отвлекло ещё одно событие, показавшееся нам тогда никак не связанным с попавшейся крохой: вся поверхность приближавшейся планеты вдруг вспыхнула, словно яркая звезда, и так же мгновенно погасла, едва мы пересекли орбиту её крохотного спутника.
- Что это было? - выпучил Пашка глаза.
- Вопрос не по адресу. В этой части Вселенной я бываю только по вторникам.
Но Пашка моей иронии не оценил.
- Я полагаю, скоро на месте будем, - изрёк Санька меланхолически. - Там и узнаем.
Его одного вспышка оставила равнодушным.
Короче, планета ещё издали начала задавать загадки. Явно было заметно, что атмосферы она не лишена, однако ничего, сколько-нибудь похожего на рельеф, не наблюдалось. Никаких тебе гор, морей и океанов, не говоря уже об островах, материках и прочей географической начинке. Ну да это ладно, с кем, как говорится, не бывает. Но поражало другое: чем ближе мы подлетали, тем всё более отчётливее казалось, что поверхность планеты покрыта... рыбьей чешуёй! Поначалу она смотрелась однообразным серым покрытием, слегка отливавшим стальным блеском, но когда планета раскинулась под нами во всю ширь, удивлению нашему не было предела: вся, абсолютно вся видимая поверхность загадочной планеты представляла собой обширное поле, состоявшее из ровных рядов ячеек, формой своей, действительно, напоминавших рыбьи чешуйки.
- Сооружение интересное, - прокомментировал Пашка. - Одна штука. Цена - двадцать пять копеек.
Насчёт цены он, конечно, хватил, но это, действительно, было Сооружение. И явно искусственного происхождения. В этом сомнений не возникало. Видно, как говорится, невооружённым взглядом. Всю планету занимал единый циклопический комплекс, о назначении которого мы могли строить только самые нелепые догадки. Чем я и мои спутники не преминули тотчас же заняться.
А таинственная планета всё приближалась. Наконец, мы зависли в нескольких десятках метров над одной из "чешуек", если так можно было назвать гигантский монолит, отполированный до зеркального блеска и раскинувшийся под нами от горизонта до горизонта в какую сторону ни посмотри. Абсолютно ровная идеальная поверхность, в глубине которой полыхало слепящее отражение местного солнца.
Приглядевшись, я обратил внимание своей команды на фактуру материала, из которого состояла плита.
- Будто пчелиные соты... - отозвался Санька.
Действительно, шестигранники, плотно пригнанные друг к другу, походили на пчелиные соты, только каждая из ячеек имела в диаметре метров пять-шесть.
- Каковы ж тогда здешние пчёлы? - схохмил Пашка. - А дядька-пчеловод?
Никто его ответом не удостоил. Я двинул наш "пятачок" вперёд. Ячейки-соты дёрнулись, поплыли под нами и слились в единую серую массу. Ровная, как стол, однообразная поверхность ничем не выдавала нашего движения. Казалось, "пятачок" завис над полем неподвижно. Я уж собрался поддать газку, но тут, недосягаемая до этого, линия горизонта резво скакнула нам навстречу и мы притормозили над краем обрыва, прямой линией уходившего до самого горизонта влево и вправо от нас. Далеко внизу стелилась такая же идеальная, ничем не замутнённая зеркальная равнина, над краем которой мы висели. Надо полагать, это была соседняя "чешуйка".