Поттер же, кажется, не испытывает ни малейших сомнений. Он заметно уверен в себе, без тени сомнений смотрит на меня, называя в шутку «мужем» и радуется каждый раз, когда я дарю ему очередной бесполезный подарок. Он обкатывает мои метлы, открывает дорогое вино, без тени сожаления выкидывает деньги на дорогие книги, изысканную одежду и бессмысленные безделушки, привнося в мой упорядоченный, строгий дом нотку безумства и огромную волну радости. С ним все становится иначе: завтраки, пробуждения по утрам, работа, взятая на дом. Всё окрашивается яркими красками, смехом и ироничными замечаниями, стоит только нам приблизиться друг к другу.
Я делаю предложение в годовщину битвы за Хогвартс. Не зная, что он скажет и вообще, стоит ли это делать, учитывая, сколько времени я уже ношу его кольцо.
Это первый год, когда он не приходит в школу, чтобы встретиться с друзьями и почтить павших. Мы разговариваем на эту тему один раз, и мое короткое «нет» решает всё. Совы стучат клювами в стёкла так настойчиво, что я, сорвавшись, аппарирую, схватив его за руку.
Нас долго крутит, пока мы не появляемся посреди комнаты. Из окна открывается вид на синие воды озера, деревья уже зеленеют, покрытые листвой, и я всматриваюсь в небо, подернутое едва заметным розовый светом, умирающего солнца.
— Где мы? — спрашивает Поттер, озираясь. Камин горит, приглушённый свет мерцает, а на столе, в глубине, столовой стоит еда, источая безумно приятный аромат.
— Шотландия, озеро Лох-Гойл, — говорю я и подхожу к окну, великолепный вид на воду и горы затягивает в себя. Поттер подходит немного погодя, обнимая меня, но, взглянув пристальнее, вскрикивает и, оттолкнувшись от меня, подходит ближе к окну.
— Матерь моя Моргана, да мы же на дереве.
— А ты думал, я притащил тебя просто посмотреть на воду и гору? — фыркаю я и смотрю на его удивлённое, по-детски восторженное лицо.
— Мы же в доме на дереве! — восклицает он еще громче, и я фыркаю ещё раз.
Он стоит возле окна какое-то время, пока я не решаюсь оставить его и пройти на террасу. Стоя, облокотившись на перила, я всматриваюсь в темнеющее небо. Много лет назад в это же время умирали и убивали, боялись быть убитыми и хотели убить. Много лет назад я и не мечтал быть тут, не мечтал жить дальше, не мечтал держать кого-то за руку, смотреть в закатное небо и дышать прохладным воздухом, напоенным ароматом трав.
Поттер подходит ко мне и не сдерживает восторженный возглас:
— Драко, это просто безумно красивое место.
Я улыбаюсь в ответ и смотрю прямо ему в глаза.
— Много лет я даже подумать не мог, что окажусь здесь, окажусь вообще с кем-либо в таких обстоятельствах, желая сказать то, что сейчас скажу. Мы шли слишком долго к тому, что мы обрели сейчас. Ты моя сила и слабость, ты моя жизнь и любовь, ты воплощение того, чего я боялся и так желал. И только с тобой я почувствовал себя полностью собой. Я не хочу терять ту связь, которую мы обрели, поэтому я хочу тебя спросить, — я достаю темную коробку из кармана пиджака и медленно открываю, на алом бархате лежит золотисто-алое кольцо: между двумя полосами золотого металла, горит и переливается, лижет изнутри, алый огонь, вспыхивая миллиардом частиц, — Ты хотел бы быть со мной всю оставшуюся жизнь?
Поттер смотрит на меня расширенными глазами.
— Да, — еле слышно выдыхает он, и под его взглядом я беру кольцо, медленно надеваю ему его на палец, ожидая, что аврор в любую секунду может меня остановить. Но он с облегчением выдыхает, когда кольцо плотно садится на палец.
— Я люблю тебя, — выдыхаю я, и Поттер накидывается на меня, целуя так нежно и глубоко, что я понимаю, он хотел этого даже сильнее, чем я.
— Я хочу те кольца, которые ты мне показывал, — произносит он, оторвавшись от моих губ, — Шипастые.
Я хитро ухмыляюсь, а он невинно хлопает глазами.
— Всё, что скажешь, Гарри, всё, что пожелаешь, — выдыхаю я и обнимаю его, утыкаясь носом в макушку, — всё, что скажешь.
***
Несколько лет спустя.
— Шевелись, Поттер, — кричу я, усиливая голос заклинанием, — Иначе мы опоздаем на встречу к министру магии.
Откуда-то сверху слышен топот ног и бормотание:
— Конечно, ведь к ЭТОМУ министру мы не можем опоздать.
Я стараюсь закатить глаза не очень сильно в ответ на его колкость.
— Имей уважение, он не просто министр, — огрызаюсь я и, уже не дожидаясь его, иду к камину в холле.
Поттер нагоняет меня уже у камина и разворачивает к себе одним уверенным движением. Аврорский китель сидит на нем безупречно, плотно облегая великолепное тело.
Он по-хозяйски притягивает меня к себе и целует, не смотря на мои возмущенные попытки вырваться.
— Плебей, — шепчу я и разглаживаю смятую рубашку. Мой черный костюм идеален, длинные волосы связаны кожаным шнурком. Заправив выбившуюся прядь за ухо, я улыбаюсь, вопреки своему желанию.
— Хватит этих игр, Гарри.
— Какие тут игры, — оскорбляется он и чмокает в щеку, щетина жёстко царапает нежную кожу, оставляя на ней красноватый след, — Не смей убирать это магией, — скалится он, и, фыркнув, я бросаю в камин горсть пороха.
Я выхожу из камина в кабинете нового министра магии. Тут немного безлико, но комфортно, чувствуется дороговизна и исключительное качество всего того, чем наполнена комната, начиная от перьев, заканчивая ковром у камина. Очищая костюм заклинанием, я отступаю в сторону под пристальным взглядом министра. Всполох, рев камина, и за мной появляется Поттер, уверенно шагая на ковер и засыпая его пеплом.
Недовольно цокнув языком, я убираю все непотребство и закатываю глаза.
— Господин министр… — произносит Поттер, протягивая руку мужчине.
— Мистер Поттер, — отзывается он, делая несколько шагов навстречу.
— Мистер Фовель, — говорю я и ухмыляюсь.
Новый министр магии склоняет голову и холодно улыбается мне. Он осматривает нас цепким, сосредоточенным взглядом, уделяя внимание моей щеке, но быстро убирая взгляд.
— Глава Отдела тайн не любит формальностей, — поддразнивает меня мужчина и, пожав руку, занимает свое место за столом, — Как поживает мой крестник? — интересуется он, вперив внимательный взгляд в Поттера.
— Все хорошо, спасибо, — отвечает главный аврор, немного смутившись. Я подхожу ближе и кладу руку ему на плечо, желая успокоить и придать уверенности.
Сколько лет прошло, а Поттер до сих пор теряется в разговоре с бывшим главой Отдела тайн. Даже после того, как Лукас Фовель стал крёстным отцом нашего первого совместного ребенка — Джеймса. Через несколько лет у нас появилась двойня — Альбус и Скорпиус. И с тех пор наша жизнь уже никогда больше не могла стать прежней. Мы пережили, кажется, уже всё, что возможно. И нынешняя семейная идиллия — то, что мы заслужили. Но, всё-равно, до сих пор, перед встречей с бывшим главой Отдела тайн, Поттер старается максимально пометить меня — заняться максимально долгим и изнурительным сексом, оставляя множество отметин, до боли натягивая волосы и целуя губы так грубо и долго, что я теряюсь в ощущениях и желании остаться в кровати с ним навсегда.
И сейчас он тянется ко мне, неосознанно желая моей поддержки, потому что я не боюсь министра, зная, какой он на самом деле, а он до сих пор опасается закрытого и холодного Фовеля. Я сжимаю его плечо и шагаю к столу.
— С Джеймсом все хорошо, спасибо, — холодно говорю я, — Вы зайдёте к нам в гости на выходных, господин министр?
— Обязательно, — кивает Фовель и открывает папку, документы из которой мы хотели обсудить.
До сих пор Поттер не зовёт его по имени, даже в неформальной обстановке. До сих пор Поттер не знает о той единственной связи, что была у нас. И никогда не узнает, просто потому что так будет легче жить нам обоим. А искренность — переоцененное явление. А правда — никому не нужна.
Мы занимаем свои обычные места и начинаем совещание.