Выбрать главу

Вернее, говорить только то, что можно подтвердить документами. Домыслы — в утилизатор.

— Да парнишка у нас на обучении есть, — решился он на компромисс с совестью. — Совсем зелёный, двадцать один год, а выглядит вообще на шестнадцать. Но тенестойкость уже выше, чему у пилота первого класса.

— Сколько? — сразу заинтересовался Гарман. — 13? 14?

— 18, — ответил Астахов. — По первому медтестированию. То есть в итоге будет плюс-минус два.

Гарман присвистнул. Эмоции он не скрывал совершенно.

— А в свободный торг почему его контракт не даёте? — спросил он в лоб.

— Нету пока никакого контракта, — легко признался Астахов. — Я курсантов только завтра тесты везу сдавать. А знакомец ваш привязался, что, мол, парня надо только в хорошие руки. Совсем как мальчишка выглядит. Да и ведёт себя как мальчишка. Он — наполовину экзот, проблемы могут быть с экипажем. Вот я и решил переговорить предварительно.

Гарман кивнул. Скупо поинтересовался:

— Медкарта?

Астахов отправил замполичу на браслет медицинские данные и голограммку Рэма.

Тот бесцеремонно вызвал её в полный рост. Хмыкнул.

— Действительно, полуэкзот. И — пацан-пацаном. Я посоветуюсь и свяжусь с вами сам.

И отключился.

Астахов ощутил, что его поимели в какой-то особенно извращённой форме. Замполич — ещё сам мальчишка, но уверенный — как нож в масло…

Что же это за крейсер такой, где 25 лет замполичу? И ведь, судя по наглой морде, справляется…

Астахов подумал-подумал и открыл пилотский чат в дэпе — слухи, сплетни…

Выяснил, что «Персефона» — крейсер с самой дурной репутацией.

А вот экипаж в основном молодой. Там капитану — не больше чем замполичу, если не в бумаги глядеть, а в лицо.

И вот на такой корабль отдать Рэма?

Астахов вспомнил, как вытащил Илинга пилот с «Персефоны», тоже совсем мальчишка.

23 года… Может, такого же, как Рэм брали, сразу после курсов?

А Илинг-то, выходит, не просто везунчик… У него и в самом деле есть знакомцы на «Персефоне». И замполич его сразу вспомнил.

На грунте, значит, вместе служили?

Кровища на грунте была на Мах-ми пять лет назад. Неужели Гарману было тогда, как Рэму?

* * *

Утром Рэм секунд пять вертел в руках палочку-шприц стимулятора: брать или нет? Но всё-таки взял с собой.

Спал он плохо: снились обрывки домашней жизни, экзаменов в колледже. Впрочем, Джей, Лудди и Макс, запуганные Эргом, спали не лучше.

Аппетит был не лучше сна, но Вальдшнеп строго следил, чтобы съедено было всё. Зато повёз курсантов и в самом деле Астахов.

Мрачный, не выспавшийся, да ещё и зачем-то с переносным багажным контейнером-сумкой, в таких обычно возят вещи, он сразу взялся ворчать на курсантов.

Но Рэм ему всё равно обрадовался. И как-то успокоился сразу. И крепко уснул в шлюпке.

Дальше всё тоже пошло гладко. Прилетели на здоровенную станцию, где был спецоновский учебный центр.

Правда, летели полдня, несмотря на то, что с двумя проколами.

Астахов не соврал — тесты нужно было сдавать на почти привычных тренажёрах, чуть более новых и навороченных, но имитировали-то они шлюпку.

Рэм даже испугаться не успел.

Машин в огромном зале оказалось в три раза больше, чем курсантов. Их рассадили всех сразу. Быстро провели инструктаж. Вместо шлемов надели наушники с гарнитурой, для общения с инструкторами.

Новые тренажёры ещё более точно имитировали пульт управления шлюпкой, и Рэм, которому сказали, что сначала будет пара тренировочных заданий, совершенно расслабился.

Он выполнил пару фигур, ответил на вопросы невидимого инструктора, какие-то ленивые и вполне доброжелательные.

И вдруг в наушниках раздалось: «Спасибо. Тест завершён».

Пацан даже растерялся немного:

— Как, уже всё?

— Это испытания вне квалификации, — с улыбкой пояснил инструктор. — Необходимый минимум вы знаете. Этого достаточно.

Рэм выбрался из тренажёра. Следом вылез Дин. Потом Макс. Минут через десять отпустили и остальных.

Астахов повёл их в столовую. Вот только тут Рэм и заметил, что он какой-то нерадостный.

Он не знал, что хмырь из военной полиции запретил даже сообщать посторонним о попытке теракта на станции. И Астахова мучила совесть.

Гарман вызвал мастер-сержанта ночью.

Он согласился. И согласился забрать Рэма прямо из учебного центра. Так ему было ближе.

Утром Астахов собрал личные вещи Рэма, так и не сообразив, что ему можно рассказать. И сейчас смотрел на пацана, понимая, что нехорошо это — ничего не объяснив, передать как собачонку в чужие руки.