Письма техников были хорошие. Рэм читал вслух, Амаль смеялась.
Последнее письмо оказалось от Астахова.
Рэм по инерции начал читать вслух и осёкся на фразе: «…До сих пор жалею, что не предупредил тебя. В ночь перед тем, как вас повезли сдавать тесты, станция подверглась нападению таггеров. Один из катеров, запросивших посадку, был начинён взрывчаткой…»
Рэм замолчал и закусил губу. Хорошо, что он сначала прочитал более поздние письма техников про то, что все остались живы-здоровы.
Амаль всплеснула руками и обняла Рэма. Ему сразу захотелось обнять её и уложить на песок…
— Мне, — сказал он, чтобы перебить возбуждение от её запаха и теплой солнечной кожи, — мне на самом деле нельзя быть пилотом. Я заплатил, чтобы мне подправили возраст и можно было завербоваться в спецон. Всё остальное — правда. И про юриста, и про родителей. И про то, что за мою голову много эрго дают. Только мне не двадцать один, а шестнадцать. И Дерен подозревает, что со мной что-то не так.
— И ты совсем-совсем никому об этом не говорил? — удивилась Амаль, разжала объятия и посмотрела Рэму в глаза.
— Нет. — Он сделал ямку в песке, сунул туда ладонь и стал закапывать.
— Тебе нужно всё рассказать наставнику. — Амаль стала очень серьёзной. — Это опасно, когда все думают, что ты — старше. Есть то, что разрушает и тело, и сознание. Опасные мысли и действия. Твой наставник сейчас может упустить что-то очень опасное для тебя.
— Это у вас есть наставники, которые понимают, что ты — тоже человек, — невесело усмехнулся Рэм. — А у нас… Вышвырнут меня с корабля. А куда? У меня совсем никого нет. Есть какая-то очень дальняя родня на Прате, я даже не знаю её. А больше — никого не осталось.
— Может, расскажем Никсье? — предложила Амаль. — Она многое знает о людях. Может, она найдёт, что сказать твоему наставнику?
— И что он сделает? — Рэм мотнул головой. — Детей в Армаду не берут. Это закон. Ваши добрые, я вижу. Но летать-то я всё равно не смогу. Это зависит не только от Дерена. Вся система такая.
— Мне кажется, Дерен поймёт, — сказала Амаль задумчиво.
— Даже если поймёт… Я верю, что ваши смогут договориться и оставить меня при храме. Я… — он уставился в золотистые глаза девочки. — Я тебя очень люблю. Но я научился летать, и без этого у меня тоже уже ничего не получится.
Амаль молча легла рядом с Рэмом и прижалась к его плечу. Она верила, что всё пройдёт и потом будет хорошо. Обязательно.
Рэм выговорился и теперь молча ругал себя. Ну вот и зачем было переваливать свои проблемы на Амаль? Ему легче от того, что теперь и она будет мучиться?
Ситуация как была безвыходной, так и висит не понять на чём. И непонятно, что будет, когда его разоблачат.
Если исходить от способностей Дерена читать мысли, то разоблачение всего лишь вопрос времени. Ну и что потом?
Что?
Рэм вздохнул и поцеловал Амаль в золотистую макушку.
— Ладно, прорвёмся, — сказал он. — Пошли купаться?
— А ты догонишь меня? — робко спросила Амаль.
— Догоню! — Рэм постарался показать, что ему уже весело. А это была так, минутная слабость.
Амаль вскочила и побежала к воде. И Рэм, конечно, догнал. И даже чуть-чуть потащил под воду с криком:
— Попалась!
Купающиеся по соседству, смотрели на них с интересом, но подойти не пытались.
Рэм вдруг отпустил шутливо отбивающуюся Амаль и остановился, поражённый мыслью о том, что совсем не знает её друзей. Не видел никого за эти два дня.
А вдруг её тут обижают?
— Слушай, — спросил он, оглядывая длинный пляж. — А друзья у тебя в общине есть? Ты же сирота, может, тут это не любят?
Амаль засмеялась, начала отжимать намокшие волосы:
— Конечно, есть. А сирот в общине много. Даже больше, чем не сирот.
— А почему я никого не видел?
— Среди моих друзей много старших учеников, — пояснила Амаль. — Они не хотят тебя пугать. А младшие — сами стесняются.
Рэм задумался.
— Но… я же никого не обижу.
— Они знают. Они часто видят имперских военных. Но среди младших принято обходить их сторонкой. Они не знают, что ты — совсем другой. А я не хочу ни с кем делиться. Ты скоро улетишь. Пусть ты пока будешь мой другой?
— Теперь ты знаешь, почему я другой, — вздохнул Рэм.
— Может быть, ты совсем скоро изменишься, — тоже вздохнула Амаль.
— Дерен сказал, что война кончилась. Может, мне и не придётся ни в кого стрелять. А если придётся…