Он сгенерировал файл с записью и отправил на браслеты сразу четырём адресатам.
И вышел, выключив свет.
Секунд пять было тихо.
– Ну, вы ушлёпки всё-таки! – донеслось с одной из верхних коек.
– Это беспредел! – взвизгнул Рай. – Я в полицию напишу!
– Никуда ты с браслета дальше станции пока не напишешь, – раскатисто расхохотался мужик, лежавший сбоку.
– К психотехнику – жёстко, – оценил кто-то.
– А чё они сделали-то?
– Похоже, Рэма избили.
– Я ж сказал, ушлёпки!
– Ташипы… Надо было электробич выбирать…
– А медик потом ничё не напишет?
– А чё – медик? Спишут с диагнозом: «разгерметизация при боевом светочастотном». Там тоже мясо с костей сдирает.
Снова послышался смех, словно говорили о чём-то весёлом.
– К психотехнику, думаешь, лучше? Будут потом всю жизнь слюни пускать.
– Сержант сказал – сток, – завозился мужик, что спал под Рэмом. – Вы там чего, совсем сбрендили?
– Это типа они его утопить пытались? Сунули башкой в душевую?
– Похоже на то.
– Ну и кто такой умный?
– Ты б лучше сам признался, ушлёпок кудрявый?
– Это не я! – крикнул Рай.
– Я думаю, что ты!
– Да ты сам – ушлёпок!
Мужик заржал.
Раю обвинения совсем не понравились, но взрослую часть курсантов его крики только развеселили.
– Но ты же наклонялся к нему, – сказал вдруг Макс. – Когда мы уже к дверям пошли, ты вернулся и наклонился.
– Врёшь, я не наклонялся! – заорал Рай и стукнул кулаком по кровати.
– Ты говорил, что под утро тихонько пойдём и снимем скотч, – напомнил Макс. – А потом наклонился. Я видел.
Сдавать назад приятель не собирался.
– С трупа скотч снимать собирались? – поинтересовался кто-то.
– Да с чего ты взял?! – заорал Рай.
Макс был союзником и подельником, и его наезд взбесил кудрявого больше всего.
– Я видел! – отрезал Макс. – И я не хочу из-за тебя идти к психотехнику!
– Лучше признайся, Рай, – подал голос туповатый Джей. Похоже, и до него наконец доехало, чем может закончиться весёлое ночное приключение. – Сержант сказал, что иначе всем плохо будет. Я тоже к психотехнику не хочу.
– Да иди ты в!.. – Рай сорвался на визг.
Похоже, его поддерживал только Лудди. Если не заснул. Лудди был нервным и слабым, с него сталось бы отрубиться от страха сразу после ухода сержанта.
– А ну, заткнулись все трое! – раздалось с верхней полки. – Не признаетесь – будете завтра дружно пускать слюни. А сейчас – спать! Через два часа подъём, что б вас дакхи съело!
Старшие курсанты заворочались, устраиваясь поудобнее.
Молодых давно уже надо было втиснуть в нормальную колею. Вот пусть сержант и разбирается. Ему за это эрго платят.
Трое парней ещё пытались шептаться. (Лудди и вправду уснул).
На них шикнули пару раз, и в каюте стало тихо. Только слышно было, как в вентиляции тихонечко шелестит нагоняемый воздух.
* * *
Астахов вернулся в каюту. Не раздеваясь лёг на кровать.
Он понимал про драку. У молодых – нервы короткие. Рэм бесил эту четвёрку. Он был самым мелким и слабым в группе, а результаты показывал лучшие.
Но убийство? Кто и зачем?
Он задремал и даже проспал около часа, но в дверь постучал Марвин.
Коснулся мембраны, она заиграла бодренькую мелодию, и мастер-сержант открыл глаза, а следом и дверь.
Начальник станции был выбрит и полностью одет. Его и без того часто мучила бессонница, а тут ещё и разбудили.
– Спишь? – спросил он, просовывая голову.
Астахов сел.
– Заходи, – сказал он обречённо.
ЧП надо было обсудить. Решить что делать, чтобы не повторилось.
– Никогда не думал, что так сложно обучить два десятка нормальных пилотов! – сердито сказал Марвин. – Не надо было тебе брать этого экса.
– Так он-то в чём виноват?
– А он – как Содружество, которое постоянно провоцирует Империю уже своей хитрой рожей! Что, он реально такой способный?
– Ну, ты же медкарту видел. Реально. Пилот из него выйдет… – Астахов подумал и добавил. – Если доживёт.