– Ты думаешь, они хотели его убить? Но это же дурь! Ну, зачем им это! Тем более, мы бы сразу нашли!
– А ты уверен? – Астахов принялся ставить чайник. – Они пришли бы в душевую утром. Аккуратно удалили скотч. Следы бы остались, но не потожировые. В такой-то сырости.
Он достал пачку йилана и горький шоколад.
– То есть утром мальчишку нашли бы голого в душевой? – задумчиво спросил Марвин. – Оступился на мокром, ударился, захлебнулся?
– Ну, а ты разве стал бы вызывать полисов? Просто несчастный случай. Парень решил помыться с утра пораньше. Был там один. Никто не помог…
– А с чего ты решил, что слив перекрыл кто-то один?
– Слабовата эта компания для групповухи. Да и задумай они это группой – вряд ли спали бы как ташипы. Но они спали. Значит, кто-то один с мотивацией или с крепкими нервами. Чтобы крепкие нервы – да у всех четверых…
– Значит, кто-то один, – кивнул Марвин. – Но зачем?
Браслет на его руке пискнул. Начальник станции нарочно поставил его на громкую связь: может, медик чего напишет? Вот он и написал.
– Приехали как прилетели, – сказал Марвин буднично. – Теперь у нас ещё и труп.
– Кто? Опять Рэм? – едва не подскочил Астахов.
Глава 32
– А хорошо было бы! – выдохнул начальник станции и поднялся: – Пошли, глянем!
Астахов встал. Он вспомнил, что Рэм сейчас в медотсеке, и вряд ли медик допустил бы летальный исход.
Есть реанимационные капсулы, в конце концов! Значит, беда случилась с другим курсантом.
Ну что за хэдова бездна?!
Медик ждал их у одной из туалетных кабинок. Рядом висел красный шарик меддиагноста и пустые гравиносилки.
Дверь кабинки была открыта, из неё торчала голова курсанта.
Кудрявая.
Медик со скорбным лицом листал голограммы, транслируемые меддиагностом. Наверное, он пытался провести какие-то реанимационные предприятия, но не преуспел.
– Поздно посмотрел на пульт, – сказал он, печально дезактивируя перчатки. – Возился с Рэмом, пульт постоянно мигал, пищал… Потом смотрю, один из маячков потемнел. Посмотрел на время – одиннадцать минут прошло. Необратимая смерть мозга. Ну и ещё пять минут прошло, пока я сюда добрался.
Астахов наклонился к курсанту, пощупал пульс. Он понимал, что медик живого человека от трупа отличит точно, но привычка сработала.
– Раймонд Алфред, – сказал Марвин задумчиво. – Двадцать один год. Что с ним случилось? – спросил он медика.
– На виске эпидуральная гематома. – Медик развернул экран меддиагноста и показал начальнику станции снимок. – Предположительно упал, ударился головой. Кабинка была заперта, я разблокировал её, пользуясь медицинским доступом.
– Так что, он сам упал и убился? – уточнил Марвин.
Медик развёл руками.
– Возможно. Но я пока не уверен, что травма была смертельной. Дайте мне ещё пару часов?
Начальник станции запустил обе пятерни в седые волосы.
– Что за хэдова ночь? – сказал он с тоской.
Потом активировал браслет и начал копаться в нём, беззвучно ругаясь.
Медик и Астахов переглянулись, подогнали гравиносилки поближе, чтобы манипуляторы смогли захватить и погрузить тело.
– Я напишу, когда полный диагноз будет готов, – пообещал медик, и утопал за носилками по полутёмному коридору.
До побудки оставалось ещё полтора часа.
Марвин душераздирающе зевнул и выругался в голос. Он что-то смотрел в сети на ускоренном режиме – строчки расшифровки звука так и бежали по экрану.
– Значит, сток в душевой, где избили Рэма, закрыл Раймонд Алфред, – тихо сказал Астахов. – И кто-то об этом знал…
– Об этом знали примерно все, кроме нас с тобой! – отозвался Марвин сердито. – Смотри, что залили в сеть станции!
Над его запястьем развернулась двухмерное видео. Судя по всему с обычной контрольной камеры.
Лиц было почти не различить в темноте, а вот голосá Астахов узнал сразу. Курсанты ссорились, обсуждали драку. И один из них обвинял другого.
– То есть кто-то скопировал с камеры разговор в каюте курсантов? – уточнил Астахов. – И час назад любой, кто вышел бы в сеть станции, мог узнать, кто пытался убить Рэма?
– Причём это копия с официально встроенной камеры! Сетевая! Никакого личного следа в цифровой записи файла нет! Это наш файл. Я сам полез в сеть, чтобы его скачать. У камер же есть какая-то память! Я как раз вспоминал, сколько часов. Но тут уже какая-то тварь постаралась! – Марвин покраснел от гнева.
Неприятно, когда техники вот так вот изображают полную гласность. Мол, секретов от народа у нас нет. Ташипы хэдовы.