«Арабелла» и вправду была красива. Да, палубу не отдраивали до блеска, стволы пушек не натирали мелом, да и почистить сапоги матросы порой забывали, но зато все они щеголяли обновками - кто суконными куртками, а кто и бархатными камзолами на голую грудь. У кого-то из-за пояса торчали пистолеты, у кого-то сабли и кортики. Настоящий капер... вот только Джуду там не обрадовались. Вместо общего кубрика его гамак подвесили в крохотной кладовой, еду, словно офицеру какому приносили туда же, а делать не надо было почитай ничего, и в драку ни разу не брали. Матроса Хамдрама назначали смотрящим, чаще всего по ночам, когда в колыхании чёрноты было не разглядеть ни зги. Однажды в шторм приказали самолично вышибать у бочонка дно и лить масло в волны - Джуд испугался, не бросят ли самого в море, но обошлось. На обратном пути приставили караулить трюм, полный лепечущего и стонущего товара. Половина чернокожих отправилась в море вперёд ногами, таскать трупы Джуд подрядился добровольно - никакая зараза к нему не липла, а невольники при виде белого человека с дохлой птицей на шее, становились кротки, как голуби. Команда Хамдрама сторонилась - отчасти из-за зловония и червей (за год плаванья падаль не изменилась, словно чёртова альбатроса убили неделю назад) отчасти из-за «особого отношения». Унылый Джуд подозревал, что мог вообще отказаться от работы. Он пробовал заговаривать с парнями из команды, ставил выпивку в портовых кабаках, но ничего теплее «Привет, Хамдрам» не сумел добиться.
Единственное, что отравляло жизнь (не считая вечно зудящих груди и шее) были кошмары. С одной стороны все раны заживали легко и быстро, с другой Джуд подозревал, что вполне смертен, с третьей - живучесть и вправду обещала мучительную агонию, если придётся дохнуть от жажды или тонуть. Да, и шлюхи все до одной отказались иметь с ним дело, даже за золото. А брать силой вопящих рабынь Джуду было противно. По возвращении в Бристоль Хамдрам списался на берег обладателем небольшой но вполне существенной суммы - хватило и подновить гардероб и выпить и даже отправить кое-что в Ливерпуль мамаше и малышне. Рейд оказался удачным, «Арабелла» хорошо заработала и потеряла всего пятерых моряков. Поэтому, когда Джуд, отдохнув с недельку в знакомом «Отсоси у адмирала» начал думать, куда плыть дальше, сразу четыре судна захотели его на борт.
Так и пошло - Джуд мотался от корабля к кораблю, не старея и почти не меняясь. Долгим рейсам со временем он стал предпочитать плаванья вдоль побережья. Однажды ему повезло две недели скитаться по океану в шлюпке с бочонком воды и сумасшедшим плотником, и страх мучительной смерти навсегда отбил у Хамдрама любовь к дальним странствиям. Друзей у него так и не появилось - люди сторонились Джуда, словно проклятье передавалось касанием, как проказа. От скуки он выучился читать и писать и на Пасху и к Рождеству сочинял долгие письма матушке - навещать её Джуд отказывался, всякий раз под новым предлогом. Мэри Хамдрам отвечала, точнее диктовала ответы дядюшке Филу - старушке было уже под семьдесят, но ругалась она, как истинная торговка рыбой. Пару раз Джуд подумывал, а не добраться ли в самом деле до Рима, как советовал капеллан церкви святого Марка, но ни разу морские дороги не доводили его до стен Вечного города - то таможня не даст добро, то добыча богатая по пути встретится. Жизнь тянулась ни шатко ни валко, одиночество утомляло, деньги не радовали и даже несокрушимая крепость здоровья начала раздражать - с такой завистью косились колченогие дряхлые сверстники на стройного и плечистого, хотя и напрочь седого, сорокапятилетнего молодца.
...Рейд «Святого Брандана» ожидался самым обыкновенным. Полные трюмы тюков с шерстью, тридцать два человека команды, всего-то от Дублина в Лондон со склада на склад довезти товарец. Конец июля, время спокойное, бури редкость, харчей хватает, да и спешки никакой не должно быть. Команда прекрасно справлялась с несложными вахтами, Джуду даже не надо было трудиться - сидел себе на мешках в тенёчке, вырезал из вересковых корней заготовки для трубок или просто дремал. Запах дохлого альбатроса от жары становился острее, но Хамдраму было давно плевать и на падаль и на всех, кто вынужден её нюхать. Особенно часто ему хотелось плюнуть на молодого капитана О'Гэри. Этот говнюк был из тех, что заставит команду носовыми платками палубу вычищать, если заняться нечем. К Хамдраму он не придирался от греха подальше, остальных гонял как акула дельфинов. Не проходило и дня, чтобы кого-нибудь не секли, а уж зуботычины сыпались на команду, как из ведра. К тому же О'Гэри был скуп, как чёрт и способен был месяц изводить человека за разбитый кувшин или утопленное весло.