- Так, значит, получается, что это именно он – создатель нашего мира?
- Скорее, творец. А создатель, все-таки, Сергей Покровский.
- Кто это? Что за человек?
- Ученый-биолог и писатель. Он давно умер, мы даже не знаем, как он выглядел… Во Всемирной Паутине я не нашел ни одного его портрета…
- Где?
- Ах да, прости, я же забываю, что ты не бывала в других мирах. Ты видела наш персональный компьютер? У нас с Машей в доме?
- Видела один раз – это что-то сверхъестественное! Там можно читать любые книги без бумаги, прямо на экране! Можно смотреть картинки – обычные и живые! Можно слушать музыку, совершенно фантастическую, от которой хочется смеяться и плакать одновременно! И другую, ужасную, от которой можно сойти с ума… Мне Маша когда-то показала все это под страшным секретом. Я никому не рассказывала, ты не думай, только тебе!
- Так вот, на Земле-1, а особенно, на Земле-2, таких компьютеров – миллионы и миллиарды. Все они соединены между собой, и заключают в себе все знания человечества. А портрета Покровского нет даже там!
- Может, его портрета вообще не существует? Если его никто не нарисовал…
- Тогда должна непременно быть хотя бы фотография!
- Да, я читала, что это такое…
- Но и ее я не нашел.
- Жаль!
- Да. Но зато остались книги, в одной из которых мы живем…
Мы помолчали. Гута придвинулась ко мне поближе, обняла и положила голову с копной своих рыжих волос мне на плечо.
- Сереженька, а ты сегодня хотя бы обедал?
- Да нет, не получилось как-то… Только завтракал.
- Так что же мы лежим? Пойдем скорее, я тебя покормлю! – и она, вскочив, потащила меня на кухню. Я потянулся за одеждой, но Гута попросила:
- Нет, не одевайся, пожалуйста! Ты такой красивый! Мне так нравится смотреть на тебя!
На кухне Гута тотчас развила бурную деятельность: схватила котелок со щами и сунула его в печь, нарезала ржаной хлеб, вытащила из шкафа корчагу с солеными огурцами, положила на стол ложки и вилки из луженой бронзы (отец давно уже ввел в обиход Ку-Пио-Су вилки, а также раздобыл семена и рассаду множества овощей), а я сидел за столом, и с удовольствием смотрел на Гуту, любуясь ее обнаженным гибким телом, густыми распущенными волосами, доходящими до середины спины, стройными босыми ножками, и мечтал о том, что когда-нибудь у нас будет свой дом, дети, и я смогу каждый день наслаждаться этим великолепным зрелищем.
Пока щи грелись в печи, Гута уселась напротив за столом и, не отрываясь, смотрела на меня. Я подсел к ней и обнял, а она склонила голову мне на плечо и потерлась о него щекой:
- Сережа, я так тебя люблю! Пожалуйста, не бросай меня!
- Вот ты опять о том же, Гута! Ну, как я могу тебя бросить, если я люблю тебя? И мечтаю о том, чтобы у нас был свой дом… дети…
- Правда? Ты не шутишь?
- Не шучу. И действительно хочу к тебе посвататься.
Гута неожиданно всхлипнула:
- Сереженька, возможно ли такое счастье? Чем я тебе приглянулась? Ведь я совсем некрасивая… А ты – сын Уоми! Любая девушка в Ку-Пио-Су хотела бы стать твоей женой…
- Ты красивее всех!
- Вот уж это неправда! Рыжая и конопатая…
- А мне именно твои конопушки нравятся больше всего! – я улыбнулся и краем ладони отер слезы с ее лица. Неожиданно Гута схватила мою руку, прижала к губам и поцеловала, глядя на меня своими большими зелеными глазами.
- Я буду любить тебя крепко-крепко! Я все-все для тебя сделаю! Я готова умереть за тебя! – и она обняла меня и прижалась к моей груди, а я гладил ее густые мягкие волосы и ласкал обнаженную грудь.
В конце концов, Гута успокоилась и, спохватившись, наконец-то поставила на стол котелок со щами. Мы взяли ложки и принялись за еду. Я с утра ничего не ел, и хлебал щи с удовольствием, выуживая из них куски мяса. Гута тоже от меня не отставала. Она ела как-то удивительно аппетитно, наворачивая щи за обе щеки, но в то же время очень аккуратно, не проливая ни капли.
- Тебе нравится, любимый?
- Конечно! Ты прекрасно готовишь!
- Это мама меня научила. Она сейчас тоже в Ку-Они, вместе со всеми нашими.
После того, как мы поели, Гута неожиданно предложила:
- Милый, а хочешь, я затоплю баню? Ты любишь париться?
- Очень! А веники есть?
- Какие угодно – и березовые, и дубовые, я сама ломала осенью.
- Ну, давай сходим в баню, а то я моюсь в основном под душем, на баню все времени нет. Только, чур, вместе!
- Конечно, милый, как же иначе? – и она, вскочив, открыла небольшую дверцу в углу – это был вход в предбанник.