Вырос Ярослав в семье врача, — его отец заведовал хирургическим отделением одной из крупнейших больниц Москвы; мать работала в системе Мосгорздравотдела — обследовала детские дома и ясли; своих детей у нее было трое — хлопот хватало, так что в семье Хромовых не находилось охотников излишне баловать ребят, к тому же Ярослав был в семье средним, а главное внимание в таких случаях сосредоточивается чаще всего на старшем ребенке или же на младшем.
Одевали Ярослава скромно, но он очень следил за собой, каждое утро чистил щеткой куртку и брюки и сам умел их отутюжить, поэтому одежда выглядела на нем всегда опрятно; он отличался в классе тем, что был брезглив по отношению к какому бы то Ни было неряшеству.
Вряд ли еще кто-нибудь в классе молчал так много, как Ярослав Хромов, он ни с кем не откровенничал, но и скрытником Ярослава никто бы не назвал, во всяком случае, он никогда не избегал общества своих товарищей.
Любовь к музыке далеко не исчерпывала всех его интересов: он с детства увлекался геологией; особенно в последнее время Ярослав подолгу просиживал над книгами по истории Земли. И это еще не все: вместе с Петей Симоновым, Димочкой Кутыриным и Шурой Космодемьянским он часто занимался гимнастикой на снарядах; в этом деле он был ловок и вынослив; особенно удавались ему упражнения на параллельных брусьях: его пружинистые, четкие движения, безукоризненные по чувству ритма, тоже производили на всех впечатление опрятности, сдержанной жизнерадостности и чистоты.
Именно любовь к гимнастике и к физкультуре проложила дорогу для дружбы этих четырех одноклассников: Ярослава, Димочки, Пети и Шуры. В восьмом классе они все вместе даже записались в гимнастический кружок при стадионе станкостроителей. Петя Симонов и Шура Космодемьянский скоро отстали от товарищей, но Ярослав и Димочка Кутырин проявили в этом увлечении большое постоянство, особенно Дима, который боялся, как бы его малый рост и вялая мускулатура не стали препятствием для поступления в авиационный институт.
Решая задачу, Ярослав старался как можно меньше пачкать мелом пальцы: он проводил на доске тонкие линии, без нажима, и то и дело вытирал руку носовым платком; он старался как можно меньше пользоваться тряпкой, слишком уже забитой белой меловой пылью; от прикосновения к тряпке у Ярослава оставалось неприятное ощущение мучнистой сухости в пальцах — хотелось поскорее вымыть их.
Петя, наоборот, стирая с доски свои ошибки, пылил без стеснения — то хватался за тряпку, то за свой лоб, оставляя на нем белые отметины; он размашисто стучал мелом по доске — крошки сыпались на пол и хрустели у него под ногами. Когда все задачи были решены, Петя глянул наконец на пол и, проговорив: «Пока мать не видела, надо убрать», побежал за веником и совком.
Когда он возвратился, Зоя входила уже в класс. Ярослав задал им обоим вопрос:
— Читали о налете германской авиации на Лондон?
Он вынул из кармана сложенную и перегнутую несколько раз «Правду».
В это время Петя Симонов, увидев издали крупный заголовок «Бой в Средиземном море», попросил:
— Ярослав, давай прочти, кто там кого?
Ярослав прочел об уничтожении английским флотом группы немецких кораблей. Потом он читал информацию о военных действиях: «На африканских фронтах», «На греческом фронте», «Военные действия в Албании». Дальше шла сводка германского командования и выступление президента США Рузвельта, в словах которого грозно звучало предупреждение Германии, начавшей топить американские торговые пароходы.
Ярослав сказал:
— Черт возьми, во всем мире идет война!
— Нет, не во всем мире, — возразила Зоя. Она взяла у Ярослава газету и, расправляя ее у себя на коленях, показала: — Посмотрите заголовок передовицы: «Важнейшее средство повышения плодородия почвы», а вот, смотрите: «Весенняя путина», «Шахматный матч-турнир» — разве это война?
И Зоя, вскинув голову, посмотрела в глаза Ярославу.