До двенадцати осталось уже полчаса, и тут щёлкнул замок на входной двери. Мы с Оксаной удивились, ломанулись в прихожую, а там был… Слава.
— Оказывается, я телефон забыл, — сообщил он, скинул кроссовки и потопал к себе в комнату, по пути сказав: — Ксюх, привет! — А когда вышел из неё, засовывая мобильник в карман, остановился, посмотрел на нас. — А вы чего тут вдвоём? Я думал, ещё кого-нибудь наприглашаете или тоже куда-нибудь уйдёте.
— Да ну, — фыркнула я. — Нам и так хорошо.
На этот раз я не растерялась, то ли от отчаяния, то ли от разочарования. Он же всё равно здесь на недолго, сейчас опять исчезнет. И зачем было так меня дразнить? Справедливость вообще в этом мире существовала?
— А-а, — протянул Слава с пониманием, принялся обуваться и вдруг предложил: — А то пойдёмте с нами гулять.
— Гулять? С вами?
Оксана вопросительно посмотрела на меня, а я… я не стала показывать, что готова упасть в обморок от счастья. Я нарочно поморщилась.
— Ну не знаю. А куранты? Как мы на улице определим, что новый год уже наступил?
— А телефон на что? — усмехнулся Слава. — И там в сквере у ёлки народу полно. Не пропустим, не дадут.
— Холодно же, — опять заметила я.
Не знаю, что на меня нашло. Наверное, мне слишком нравилось, как он нас уговаривал.
— Да нормально, — возразил он, а потом добавил: — Но как хотите, конечно.
И я испугалась, не стала больше тянуть.
— Ну хорошо, — выдохнула торопливо и теперь уже сама вопросительно посмотрела на Оксану.
Она подтвердила, кивнув.
— Только нам одеться надо.
Эх, зря я всё-таки в платье вырядилась, надо было что-нибудь потеплее. В нём я точно задубею и долго не выдержу. Но не зря я считала Оксану лучшей подругой. Она даже без слов всё поняла, сама предложила мне брюки, футболку и свитер. А Слава дожидался в прихожей, не ушёл.
Ха! Не напрасно я верила — чудеса всё-таки случались. Особенно в Новый год. И мы его не пропустили, даже слушали поздравления президента. Слава держал телефон, включив звук на полную громкость, а его друг Гоша, пока били куранты, открывал бутылку с шампанским.
Он её нарочно встряхнул, чтобы сильнее выстрелило. И шампанское выстрелило — пробка улетела неизвестно куда — пусть и не так громко, как было бы дома. Правда и вылилось почти всё, меньше половины осталось. Но его поделили честно на всех, когда разливали по стаканчикам. То есть не совсем на всех.
Нам с Оксаной Слава не разрешил, хотя мы просили по чуть-чуть. Но он сказал, что за нас отвечает, раз пригласил, и принципиально не собирается спаивать малолетних. Вот исполнилось бы нам хотя бы шестнадцать, он бы ещё подумал, а так — нет. И вручил нам коробку с соком.
Но, если честно, мне и без шампанского было хорошо. Очень-очень. Из-за Славы. Из-за того, что я сейчас с ним. И не важно, что не наедине, а в компании. На первый раз и так неплохо, и зато я не чувствовала себя скованно. Совсем-совсем. Было прикольно и весело.
Сначала мы зажигали бенгальские огни и запускали фейерверки. Потом пошли на площадь в сквер, где играла музыка и гулял народ. Там, как всегда по большим праздникам, соорудили сцену, на которой проходил концерт, а вели его Дед Мороз и Снегурочка.
Мы немного послушали и потанцевали. А ещё вместе со всеми под детские песенки водили хоровод вокруг огромной ёлки и сами над собой ржали, как кони.
У меня даже получилось подержать Славу за руку — я будто бы ненароком очутилась между ним и Оксаной. Хотя в последний момент струсила, но он сам взял мою ладонь. Правда через его перчатку и мою варежку я не почувствовала ничего особенного, только как его пальцы сжимали мои. Но это тоже было круто.
А после, когда мы опять отделились от толпы, кто-то швырнул в кого-то снежком. Я не поняла толком, кто в кого, и никто и не стал разбираться. Получилось, как в кино, с едой: сначала один подключился, потом второй, а потом мы уже все швырялись без разбора друг в друга. Но я, само собой, чаще целилась в Славу, а в остальных редко, только для отвода глаз. И он тоже в меня кидал.
Один раз я нагнулась, чтобы зачерпнуть снег, и не успела распрямиться. Комок прилетел мне прямо в лицо. Хорошо, что был нетвёрдый, но всё равно — снег обжог кожу, рассыпавшись попал в нос, в рот и немножко в глаз. Я от неожиданности вскрикнула, резко отпрянула назад и села в сугроб.
— Ксюх, Ксюх, извини! — Слава подбежал ко мне. — Я не хотел в лицо. Больно?
— Не очень, — ответила я, шмыгнула носом, потому что попавшие в него снежные крошки таяли и щекотались. — Больше холодно.