— Ты все слышал. Дальше сам полагай.
— Трындец тебе, Якорь, — у Жигана руки не скованы, и он тут же наотмашь бьет Якоря в лицо.
— Не здесь! — я протестую.
В дежурку звонить я не стал, лишь позвонил одному из оперов УБОПа на транковый телефон (сотиков тогда у нас еще не было). Он подъехал, и мы всей гопкой прокатились к Якорю домой. Забрав куртки, оставили его с Жиганом и Тараканом, который пару недель назад тоже получал от Якоря и Мишки за украденную Якорем куртку.
Опережая события, скажу, что сие событие никоим образом не отразилось на взаимоотношениях Мишки и Якоря. Через год, после очередного Мишкиного возвращения с «рыбы», я видел счастливого Якоря за столом в Мишкином доме.
Наверное, я что-то не понимаю в настоящей мужской дружбе.
Нам немного за тридцать.
В очередной свой выход в море Мишка пошел с купленными документами рулевого. На самом деле это не сложно — держи штурвал по указанному румбу, и все будет хорошо. Поставили его на какой-то малый сейнер, на котором вся команда состояла из десяти человек. И случилось так, что у них отказал двигатель. А радиостанция отказала еще за день до двигателя. В общем — заговор машин. А были они тогда в самом центре Охотского моря. А тут еще и шторм. Только на третий день они смогли семафором передать сигнал бедствия на проходящее мимо судно. Им повезло, но Мишка, когда мне рассказывал об этих трех днях, в течение которых их сейнер без хода кидало на волнах жуткого шторма, начинал заикаться. И свои первые седые волосы он привез не с войны, а именно с Охотского моря.
Мы сидели с ним в его новой квартире, на которую он честно заработал в море. Пили коньяк. Мишка к коньяку не привык — это я его притащил. Он морщился, но пил.
— Знаешь, когда попадаешь на гребень волны, ты весь океан вокруг себя видишь. Куда не глянь — везде горбы волн. А потом вниз летишь, как в бездну. И не знаешь, вынырнет судно в этот раз, или зальет водой навсегда… Я тогда молиться научился. Все три дня в ходовой рубке простоял. Думал, если тонуть будем — быстрее смогу до спасательного плота добежать. Даже капитан наш на второй день рукой махнул, и ушел вниз, где все отчаявшиеся сидели. Народ реально был готов сдохнуть. Кораблик наш трещал по всем швам, и наверное бы развалился, если бы шторм хотя бы на сутки продлился. А я до конца стоял. За три дня глаз не сомкнул. Потом уже все как во сне было — взлетаем на гребень — падаем вниз. Хорошо, если нос-корма, а если с борта на борт, то это вообще — ужас. Меня там по рубке кидало во все стороны, я голову в кровь несколько раз разбил. Потом ремнем привязал себя к креслу капитана — так и летал потом с этим креслом.
Мы подняли и выпили.
За тех, кто в море.
В очередной свой приход с моря Мишка купил машину. Разумеется, стал ее обмывать. А надо же еще куда-то ехать! Друзья подсказали заехать к страховщикам и вписать в страховку непьющего парня. Этого парня Мишка видел впервые в жизни.
Вписали. Поехали.
Посреди ночи Мишка позвонил мне.
— Лёха, меня выбросили из машины. Я не знаю где я. Мне холодно. Я в одном свитере.
Голос его дрожал. На улице стоял декабрь.
— Так, — я постарался сориентировать его: — Что ты видишь вокруг себя?
— Здесь дорога и лес.
— Дорога асфальтовая?
— Нет, снежная.
— Посмотри внимательно — асфальт под снегом, или грунтовка?
После некоторого замешательства он ответил, что асфальт.
— Какие звуки слышишь?
— Машины вдали. Совсем далеко.
— Внимательно посмотри, вдоль дороги есть провода?
— Есть. И поперек есть. ЛЭПка.
Мишкин голос становился все тише. Я уже бежал в гараж за машиной, благо, что это недалеко от дома.
— Я еще вышку вижу.
— Какую вышку? — не понял я. — Сотовой связи?
— Нет. Караульную.
И тут до меня дошло, где он мог находиться. Спустя пять минут я уже летел за город, где у нас расположен туберкулезный диспансер. Он находится в лесу, а дорога к нему проходит вдоль забора воинской части. Только там и есть караульные вышки. И ЛЭП дорогу пересекает.
Мишка сидел на краю дороги, скрючившись в позу эмбриона. Я остановился, толкнул его в плечо, и он молча упал на бок. У меня все похолодело внутри. Неужели?..
Нет, не дождетесь. Зашевелился. Я усадил его на переднее сиденье, включил печку на максимальную, достал из багажника одеяло.
— Рассказывай!
— Катались, — Мишка дрожал весь. — Хлебали. Потом не помню, как очнулся на дороге. В кармане оказался телефон. Я его в брюки положил, чтобы не потерять.
— Тебе повезло. По этой дороге ближайшая машина только утром пошла бы. Ключи от дома в куртке?