Моя двоюродная сестра Аня загремела в больницу на сохранение по беременности. Забеременеть в девятнадцать…
Плюс ко всему, она умудрилась сделать это от космического придурка, в которого влюблена по самые уши. Кирилл Дубцов. Золотой мальчик нашего универа. Его отец — мэр, а мать — декан университета. Уже одного этого хватает, чтобы понимать — вполне возможно, он видел золотой унитаз не только по телеку.
— Я думала, беременные должны набирать вес, а не наоборот, — говорю, изучая ее измученное бледное лицо пятнадцать минут спустя.
Пристроившись плечом к стене больничного коридора, она кутается в домашнюю вязаную кофту.
— Я тоже так думала… — отвечает устало.
У нее кошмарный токсикоз. Из-за него она и попала сюда.
— Видимо, все дело в том, чей ребенок у тебя в животе… — начинаю развивать свою мысль, но тут же замолкаю. — Извини… я забыла, что ЕГО нельзя поливать дерьмом…
Я знаю Дубцова слишком плохо, чтобы однозначно что-то утверждать, но этот человек совсем не одуванчик, а Анька… она как раз таки и есть одуванчик. Она сирота. Ее воспитывал дед, а Дубцов, он как таран.
— Угу, — вздыхает она, заглядывая в стоящий на подоконнике пакет. — Блин… — бормочет, доставая оттуда колбасу. — Забери ее домой. Меня от нее тошнит…
— Класс, — фыркаю. — Положу ее в карман.
Анька улыбается.
— Как у тебя дела? — спрашивает, посмотрев на меня.
— Эмм… — заправляю за уши волосы. — Волшебно.
Рассказываю ей о своей работе, когда в коридоре возникает ее муж.
Бодро шагая, он тащит в одной руке увесистый пакет, а во второй спортивный рюкзак. Его голова коротко острижена, на плечах черный пуховик, на ногах спортивные штаны и кроссовки. Он слишком высокий и привлекательный, чтобы его можно было не заметить, но я все равно бормочу:
— Легок на помине.
— Ммм? — обернувшись, Анька находит его глазами, и я понимаю, что перестаю для нее существовать, как и весь мир.
— Ладно, я побежала, — быстро клюю ее в щеку и забираю с подоконника свою сумку.
— Пока…
Дубцов молча мне кивает, проходя мимо.
Сворачивая за угол, я вижу, как они прилипают друг к другу в объятьях, а потом Кирилл нежно убирает ей за ухо прядь рыжих волос.
Меня цепляет мысль, что это как раз те отношения, в которых друг другу не врут. Во-первых, потому что Аня патологически неспособна врать, а во-вторых, они как приклеенные. Может, они даже мысли друг друга читают?
Пока иду к машине, ветер треплет мои волосы.
Я не надела шапку, но салон, слава богу, еще не успел остыть.
Вернувшись домой, я выслушиваю нытье своей сестры о том, что сегодня пятница, а ей так и не вернули телефон. Принимаю ванну, после чего сажусь за свой доклад и разделываюсь с ним почти в полночь.
— Надеюсь, я не должна читать тебе лекцию о контрацепции и социальной ответственности, — стоит над моей душой мама, когда утром я аккуратно пристраиваю у себя на голове шапку. — Мне хватает твоей сестры, чтобы сажать себе нервные клетки.
— Просто отдай ей телефон, — говорю, подкрашивая губы. — Иначе она всех достанет.
Сейчас десять утра, а Василина по выходным не просыпается раньше одиннадцати.
— Обойдется, — фыркает мама. — Она же неуправляемая. Ты знаешь, что она сказала учительнице позавчера? Что не посмотрела какое-то там видео, которое им задали посмотреть дома, потому что она очень занятой человек!
Прыснув от смеха, беру с тумбочки свой рюкзак.
— Видео длится полторы минуты, — продолжает она. — Я освобожу ей время. Отец разбаловал ее. Ей нужен не телефон, а ремень.
— Фу… — закатываю глаза. — Ты не такая, — целую ее щеку, собираясь выйти за дверь.
— Карина, — вздыхает мама. — Если я звоню, ты берешь трубку.
В последний раз я ночевала на чужой даче в год окончания школы. Мы тогда всем классом так напились, что чуть не спалили её.
— Оки! — взмахнув рукой, выхожу из квартиры.
Белый утренний свет режет глаза.
“Лексус” Влада ждет у тротуара, и, вдохнув поглубже, я в него сажусь.
Глава 6
— Привет, — расслабленно говорит Влад, осматривая меня от макушки до носков зимних «сникерсов». — Давай сюда, — забирает у меня рюкзак и отправляет его на заднее сиденье.
Там уже расположился его собственный рюкзак, но мой на его фоне выглядит очень «девчачьим». Аляповатые цветочки и коричневая кожаная окантовка.
— Привет, — улыбаюсь, немного смущаясь.
Он смотрит на меня так, будто одобряет каждую деталь. Лицо, волосы, которые я аккуратно разложила на плечах, цвет моей куртки, потому что этот сиреневый мне идёт.