Хоть Рысев и гад, но мужчина с принципами. По крайней мере, был. Раньше.
И именно поэтому я снова упираюсь в стену: “да нет, он так не сделает”, возвращаясь к началу с вопросом: “что это был за спектакль”.
В итоге промучившись еще час, я собираюсь и еду за Лясей в сад, чувствуя острую необходимость увидеть свою кареглазую бандитку. И стоит только показаться в дверях группы, как мое кудрявое чудо с улыбкой от уха до уха летит в мои объятия.
– Мамуля! – виснет на моей шее обезьянка. – Я соскусилась.
– Я тоже очень по тебе соскучилась, малышка, – прижимаю к себе свое чудо и целую в розовую щечку, понимая, какая же я невероятно счастливая женщина. И как же правильно поступила, не спасовав и не испугавшись, родив малышку для себя. Рысев никогда не поймет, что такое безграничная и чистая любовь. Далекие пять лет назад он хоть и неосознанно, но сам отказался от нее. От нас.
– А я класивую пооделку севодня сделала, – топает за мной Ляся к машине, крепко вцепившись в руку. – Мы поедем в палк?
– А кашу ты всю съела? – нарочито строго поглядываю на дочурку, которая так и задирает свой носик-кнопку.
– Всю. И спала на сонтясе. А вот Дима не спал. Его налугала тетя Таня.
Тетя Таня – так зовут воспитателя детки. Замечательная женщина в возрасте слегка за пятьдесят, которая стала для десяти малышей в группе едва ли не родным человеком. Кстати, во многом заслуга Татьяны Викторовны, что дети ходят в сад без капризов. Еще и наоборот – ждут с нетерпением окончание выходных.
– Так что, мамулька, мы поедем в палк?
– Поедем. Мамулька же обещала, – смеюсь и пристегиваю свое чудо в автокресле.
День сегодня стоит яркий, теплый, но не душный. В самый раз для первой недели августа. В парке шумно и многолюдно. На городках и качелях резвится детвора, на газончиках валяются на пледах парочки и студеозусы, а по аллеям рассекают велики и новомодные героскутеры с электросамокатами.
Ляся имеет какую-то особую предрасположенность ко всем этим опасным штучкам. Хотя чего удивляться. Гены – вещь упрямая. Рысев тоже тот еще любитель риска.
Однако пока что мне удается сдерживать ее порывы разодрать свою крохотные коленочки на одной из таких “досок”. А вот пройти мимо колеса обозрения моя дочь не в состоянии. Поэтому первым и неизменным пунктом остановки в парке становится чертово колесо. У которого нас уже и ждет Слава.
– Дядя Слава, – машет ручкой Ляся. – Пливет.
– Привет, кнопка. Это тебе, – протягивает дочурке сладкую вату мужчина, потрепав довольную Лясю по головке, – а это твоей мамуле, – вручает мне аккуратный букетик белых пионов. – Привет, – приобнимает меня и целует в щечку Слава.
И вроде простой и милый жест. Трепетный. Но меня он отчего-то совершенно не задевает. Словно после неожиданной встречи с Рысевым во мне снова что-то надломилось.
– Ну что, идем кататься? – сияя улыбкой, спрашивает у ребенка Слава, и та, уже довольная, берет мужчину за руку и тащит к билетным касса. Мне же остается только с улыбкой их догонять.
Пару часов, чтобы обойти все горки, карусели и качели на два круга, и в начале седьмого, уставшие, но счастливые, мы возвращаемся домой. К нам с Лясей домой. В небольшую, но уютную двухкомнатную квартирку в спальном районе, которую оставили нам мама с папой при переезде.
Слава уже по-хозяйски проходит на кухню с пакетами, а я, первым делом отправив Алексию в душ, скидываю и с себя брюки с блузкой, в которых за весь день упарилась.
В августе погода любит шутить шутки. Утром ты выходишь из дома, когда на небе тучи и вот-вот пойдет дождь, а вечером возвращаешься под солнцепеком таким, что и в купальнике было бы жарко.
– Как прошел день? – скидывая пиджак на кровать, проходит в мою спальню Слава, слегка приобнимая и прижимая спиной к своей груди. – У нас сегодня была сплошная беготня. Важный свидетель не явился на слушание, его пришлось перенести.
– Да как обычно, – говорю, намеренно умалчивая о дневном “визитере”. – Маришка вернулась из отпуска.
– Правда?
– Угу, – киваю и устраиваю ладошку на мужской щеке, почему-то неожиданно подмечая, что он гладко выбрит. – Я тут подумала… может, нам с Лясей собраться в отпуск, – поворачиваюсь в кольце мужских рук и, привстав на цыпочки, тянусь к губам жениха, запечатляя на них легкий поцелуй.
Руки Славы тут же приходят в движение, и ладони уже смело перебираются на попу, ближе прижимая меня к себе.
Самое ужасно, что в нашей паре, по крайней мере, с моей стороны, эти движения, объятия и поцелуи воспринимаются просто как что-то само собой разумеющееся. Словно я просто позволяю хорошему, благородному и отдающему всего себя отношениям мужчине любить себя. Не более. Можно было бы списать это на время, привычку, но надо быть откровенной хоть с самой собой: времени еще прошло слишком мало, чтобы пресытиться. Да и с самого начала наших отношений, с самого первого свидания я просто все пустила на самотек, смирившись с тем, что бабочки в моем животе летать и кровь в венах закипать от страсти уже не будут. Проверено.