Стоп!
Я почувствовал желание остановиться.
Что делаю я тут, в принципе, я так же образован, как и они, образованы, но что делаем мы все тут?
Когда рушатся Империи — люди, особенно простые смертные люди, внезапно потерявшие своих очугунелых богов тут же начинают метаться. Первой страдает психика у людей тонких, чувствительных, интеллигентных, как принято говорить… Как врач-психотерапевт, я вам приказываю:
СПАТЬ!!!
Я очнулся от того, что смрад тел становился невыносимым. То ли он должен был стать Им, но путь к этому казался мне странным. Приятного ощущения у меня не было. Но и злость — мое обычное состояние души куда-то ушла. Я не понимал себя. Уйти? Уйти я уже не мог.
Вот они, смертные, где ваши боги? Смертные молчат, потупив головы свои в сырую землю…
И я ощущал то же. Ощущал ужас от возможности остаться одному. Какое спасение? Единственная возможность: Он…
И все-таки. Все-таки… Нет, не нахожу возможным…
Отказаться? Уже пытался…
И я стою на земле, пытаясь отказаться от чего? — От нее же, земли, что еще представляется глупее?
VII
ДИССОНАНСЫ
Он появился в нашем городе внезапно, возник, точно белое пятно на серой плоскости стен. Я видел его не впервые, но таким — никогда. Он сел на базарной площади и люди стали сходиться отовсюду, им это зрелище было еще непривычно.
Он проповедовал. Пока невнятно. Его бормотание сливалось с гулом небольшой толпы возле него. Единственной достопримечательностью в этом странном сборище был для меня юноша: щеки его ввалились. Он почти не видел: на правом глазу его выплыла катаракта, кожа его казалась иссушенной и исчерченной следами расчесов. Через каждых десять-пятнадцать минут он доставал из кармана флягу с водой и подносил ее к губам. Похоже было, что он не пил — скорее, просто смачивал губы…
И тут, скорее всего из-за того, что внимание мое переключилось — я узнал проповедника. О нем показывали несколько передач: он знавал лучшие времена, куда-то ездил за средства своих верующих, более того, прославился еще несколькими скандалами и женщиной, которая от него отвернулась. Говорили, что к ней люди продолжали идти.
Странное зрелище. Странное.
Кто ты ему? Кто он тебе?
Почему ты тут?
Брат…
Он — брат мой белый…