Пламя в камине пошло на убыль, и теперь, когда растопка разгорелась, Арбатнот подбросил туда угля.
– Как повел себя мистер Стоунфилд после ее ухода? – продолжал расспрашивать его детектив.
– Он показался мне подавленным и чем-то встревоженным, – ответил Арбатнот печальным голосом. – Достал из сейфа все наличные деньги – пять фунтов, двенадцать шиллингов и шесть пенсов, – выписал на них чек, а потом ушел.
– Сколько времени прошло после ухода Селины, когда он это сделал?
– Если мне не изменяет память, минут пятнадцать или десять.
– Он не говорил, куда направляется или когда собирается вернуться? – Монк пристально посмотрел на Арбатнота.
– Нет, сэр. – Тот медленно покачал головой, взгляд его казался печальным и тревожным. – Он сказал, что уходит по срочному делу, требующему его присутствия, и поручил мне переговорить с мистером Харли от его имени. Мистер Харли – это биржевой маклер, который собирался подъехать к нам во второй половине дня. Я предположил, что в тот день он уже не вернется, но я ожидал увидеть его на следующее утро. Мистер Стоунфилд не оставил никаких распоряжений насчет завтрашнего дня, хотя мы с ним собирались рассмотреть несколько важных вопросов. Он бы ни за что не забыл об этом.
Неожиданно лицо Арбатнота сделалось грустным, на нем появилось выражение отчаянного страха и смятения, и Монк внезапно понял, в какой степени исчезновение начальника затронуло жизнь этого человека. Еще совсем недавно окружающая его обстановка выглядела вполне надежной, не вызывала неуверенности и казалась вполне предсказуемой и даже немного приземленной. А теперь все сразу перевернулось с ног на голову, наполнившись загадочным смыслом. Даже источник средств его существования, а может быть, и дом оказались в опасности. Неопределенность окружала служащего со всех сторон. Именно ему предстояло сообщить Женевьеве, что они больше не могут заниматься делами, а потом ему придется уволить всех сотрудников и попытаться свернуть деятельность компании так, чтобы сберечь оставшееся имущество, расплатиться с долгами и сохранить, по крайней мере, ее доброе имя.
Детектив лихорадочно искал в памяти слова успокоения, которые сейчас оказались бы очень кстати, однако в голову ему ничего не приходило.
– В котором часу он ушел? Постарайтесь вспомнить это как можно точнее. – Вопрос Уильяма прозвучал сухо и бесстрастно, совершенно не отражая тех чувств, которые он испытывал в эти минуты.
– Примерно в половине одиннадцатого, – уныло ответил Арбатнот. Встретившись с ним взглядом, Монк без труда догадался, какую неприязнь он к нему испытывает.
– Вы знаете, как он ушел? – задал сыщик следующий вопрос.
Арбатнот с удивлением посмотрел на сыщика.
– Извините, не понял, – отозвался он.
– Вы знаете, как он ушел? – повторил Уильям. – Если мне придется его искать, будет неплохо, если я узнаю, ушел ли он пешком или уехал в кебе, как он был одет, в какую сторону свернул, после того как вышел из конторы…
– Понимаю, да, понимаю. – Арбатнот как будто почувствовал облегчение. – Конечно. Извините меня, пожалуйста. Я не сразу догадался, что вы имели в виду. Он ушел в плаще и с зонтиком. В тот день было очень холодно. И еще, он всегда ходит в шляпе, у него черная шляпа с высокой тульей. Он уехал в кебе в сторону моста Ватерлоо. – С этими словами служащий с надеждой заглянул Монку в лицо: – Вы полагаете, его еще можно найти?
Детективу захотелось солгать – это показалось ему проще. Он был бы рад заронить в душу этого человеку искру надежды, однако давняя привычка высказываться прямо и ничего не скрывать взяла свое.
– Не слишком, – не стал он обнадеживать собеседника. – Но я, возможно, сумею выяснить, что с ним случилось. Это будет весьма полезно для миссис Стоунфилд, хотя и не принесет ей успокоения. Прошу меня простить.
Судя по лицу Арбатнота, он теперь испытывал самые разнообразные чувства. Боль, смирение и жалость уступили, наконец, место невольному уважению к собеседнику.
– Благодарю вас за искренность, сэр. Если я смогу оказаться вам еще чем-нибудь полезен, поставьте меня в известность. – Партнер Энгуса поднялся на ноги. – А сейчас мне необходимо заняться делами. На случай если мистер Стоунфилд все-таки вернется, работа в конторе должна продолжаться…
Монк молча кивнул в ответ. Он поднялся с кресла и надел пальто. Арбатнот проводил его до дверей, и они прошли через контору, где теперь трудились над письмами, гроссбухами и извещениями несколько клерков. Все лампы теперь горели, наполняя комнату ярким светом, а головы с аккуратными прическами склонились над перьями, бумагой и чернильницами. В тишине раздавался лишь тихий шорох перьев и приглушенное шипение газа. Никто не поднял глаз, когда детектив проходил мимо, однако он знал, что стоит ему выйти за порог, как сотрудники начнут шепотом переговариваться и обмениваться многозначительными взглядами.