– Не пропаду. Меня как свидетеля закрыли.
– Так не бывает. Свидетелей не закрывают.
– Значит, бывает…
– Натворил что?
– Да так.
– Ну, не хочешь, не говори… – зевнул арестант. – Меня чужие дела не колышут. – Он повернулся на бок лицом к стене и вскоре засопел.
Виктор ждал вызова на допрос, но про него как будто забыли. На обед подали пресный суп из прошлогодней картошки, остывшую кашу без мяса, слегка подкрашенную чем-то водичку, которая называлась компотом. Он съел все, а его сосед к своей пайке даже не прикоснулся, с презрением пояснив:
– Я такое фуфло не употребляю. Я человек уважаемый, мне братва «грев» подгонит. А баланду пусть черти хлебают…
– А если жрать хочется?
– Да без разницы. Слушай, а может, тебя за «мохнатое» дело закрыли? – встрепенулся вдруг сосед.
– За изнасилование? Нет.
– Точно нет?
– За «мокрое» дело меня закрыли.
– За «мокрое»? Убил кого-то?
– Ну, лиговских постреляли…
– Лиговских?! Ты?! – с восторженной гримасой на лице соскочил со своего места парень.
– Ну, мы…
– Ничего себе! Да у нас все только про это говорят! – Сокамерник смотрел на Виктора чуть ли не как на бога.
– Где у вас?
– Щелчок я! Не слышал? Ну, в бригаде у Шмона.
– Не слышал. Про Шмона слышал, а про тебя нет.
– Ну, не слышал и не слышал. Главное, что я тебя знаю. Как тебя кличут?
– Виток.
– Блин, Виток, такое дело ты сделал! Мы с лиговскими никак не могли справиться, а ты смог! Они теперь Заполье задними дворами обходить будут!
– Что-то не верится, – совсем не весело улыбнулся Виктор.
– Чего тебе не верится?
– Менты говорят, что они награду за наши головы назначили. Ну, типа того. Надо, говорит, в Москву меня везти, там безопасно. Ну, и меня, и пацанов моих.
– А пацаны где?
– Нет их. Менты их не достали. А хотят достать.
– Ага, потому и про лиговских заливают! Типа, лиговские со всех сторон обложили, и, если твои пацаны сдадутся, их отвезут в Москву. Так я понял?
– Ну да.
– И что, сказал, где пацаны?
– Нет.
– Вот это правильно! – восхищенно улыбнулся Щелчок. – Менты на лоха тебя развести хотели. Это у них на раз-два! Менты, волчары коварные, туману напустят, а потом хвать за жабры. Им нельзя верить…
– Думаешь, это развод был? – глубоко задумался Виктор.
– Стопудовый развод! Вы лиговских постреляли, а мы на них наехали. Все, теперь город наш! Здесь они больше не появятся. Так что не сдавай своих пацанов. И сам ничего не бойся. Мы такого пацана, как ты, в обиду не дадим. И корешков твоих приютим. Хазу им подберем, ксивы сделаем, «мусора» их ни в жизнь не найдут…
– Ксивы?
– Ну, паспорта липовые.
– Да я понял. Ксивы – это хорошо…
– И «грев» у них будет, харчи там, марафет… «Телок» можно подогнать, ну, чтобы не скучно было, но это не я решаю. А ксивы, «грев», схрон – это реально, без балды. Или, может, это все у вас есть?
– Ну, схрон есть, – пожал плечами Виктор. – А ксив нет.
– Будут!.. Только торопиться не будем, – перешел на заговорщицкий полушепот Щелчок. – Завтра «вертух» будет, я его хорошо знаю, он не подведет и «маляву» не сдаст. Шмон «маляву» от меня получит, ответ через него передаст. Если все на мази будет, я передам ему, где твоих пацанов искать, и Шмон их под свое крыло возьмет. Ну, если у него интерес будет. Сам понимаешь, как бывает. У меня интерес есть, а у него может и не быть. Тогда вы уж сами… Но я думаю, все будет путем. Спрячем твоих пацанов, «мусорские псы» все когти сточат, а до них не дороются.
Виктор не был пай-мальчиком, он закалялся на уличных ветрах, потому знал, какую силу представляют блатные. Они действительно могли спрятать Алика и Юрку. Что ж, если Шмон согласится помочь им, почему бы не разыграть этот вариант?
Глава 6
Гуси бывают дикими и домашними. Но случается и такое, когда домашняя птица может стать дикой – в том смысле, что и на нее можно устроить охоту. Именно так и поступил Алик с Юркой. Они ходили на охоту в ближайшую деревню, вышли там на стаю бесхозных гусей. Алику захотелось подстрелить одного, но все-таки он сдержался: побоялся привлечь к себе внимание. Юрка голыми руками свернул гусаку шею, сгреб мертвеющую тушку в охапку, а дальше в ход пошли ноги. Впрочем, никто бы не смог их остановить, потому что у обоих были стволы. Алик пристрелил бы любого, кто посмел бы отобрать у них гуся.