— Он хочет, чтобы Оля записала для него видео.
— Зачем?
— Видео! — насупился Ярик.
Я растерянно взглянула на Федора.
— Просто хочешь на нее посмотреть? — ласково спросил брат.
— Видео. Знает! — начал горячиться больной.
— Сама, короче, пусть решает, че ему сказать, — догадался наконец Федор.
Аутист кивнул.
— Но вообще я в шоке. Сколько телодвижений ради какой-то Оли. Ему обычно на всех плевать, — прокомментировал Федор.
В его тоне отчетливо звенели нотки ревности.
— Видео! — повторил Ярик. И топнул ногой.
— Все, хватит мне тут концертов! — повысил голос старший брат. — Пошли.
Когда странные мои заказчики удалились, я начала с простейшего: вбила Польскую Ольгу Савельевну в поисковик.
Можно уволиться с работы и сбежать с квартиры — но кто в наше время станет удалять профиль в социальных сетях?
Однако странички Ольги оказались скудными, практически нежилыми. Никаких «Я сегодня пью кофе там-то и иду на концерт туда-то». Последние записи — месячной давности, и то перепосты.
Но искомые фамилия-имя-отчество нашлись — к моему огромному удивлению — в числе выпускников хореографического училища при Главном театре страны. Полная тезка? Надо проверить. Я открыла краткую справку. Там значилось: «Обучалась с 2006 по 2016 год, по окончании была принята в труппу театра, танцевала в кордебалете. После травмы в 2017 году занялась педагогической и волонтерской деятельностью, в настоящее время работает в Центре реабилитации больных аутизмом».
Круто. Несомненно, та самая. Неужели она еще и балерина? А несчастный инвалид в нее влюбился!
Если отбросить его болезнь, были бы прекрасной парой.
С фотографии на меня глядело очередное идеальное лицо — только женское. Лебединая, как положено танцовщицам, шея, гордая посадка головы, глазищи-блюдца в оперении шелка ресниц.
Странно, что Федор столь дивную красавицу для себя не приметил. Но старший сказал определенно: «Не знаю даже, как выглядит. Я на училок не смотрю. Мое дело — привести, забрать, заплатить».
— А Ольга его единственной учительницей была?
— Нет, конечно. Там человек двадцать. С одними рисуют, с другими — в кубики играют.
— Но пообщаться ведь с ними можно?
— Можно. Но я не общался. Некогда. Да я и не мамка, чтоб спрашивать, чему там мой пупсинька научился.
Федор в Центре только двоих знал: администратора по имени Ксюша и еще назвал Антонину Валерьевну. «Это самая главная. Она официально Боева, но все Забоевой называют. Потому что любой проект пробьет и, говорят, прибить, если что, может».
Начальницу я пока решила не беспокоить. Но поговорить с Ксюшей надо попробовать. Тем более Федя сказал, что болтать девушка обожает. Да и Центр реабилитации располагался удобно — всего в двух станциях метро от нашего агентства, на задворках Кузьминского кладбища.
Я ждала чего-то похожего на районную поликлинику, но местечко оказалось светлым, чистым, радостным. Перед зданием раскинулся отличный садик с фруктовыми деревьями, хвойниками, фонариками и чистыми дорожками. В фойе пахло ванилью и кофе. Из аквариума таращились горбоносые рыбы-попугаи, холодно-зеленые стены пестрели буйством красок. Судя по полной абстракции, то были картины Кандинского — или, скорее всего, пациентов.
Рыжеволосая Ксюша встретила приветливо:
— Вы к нам впервые? Чем могу помочь?
И с интересом уставилась на мои ногти, крашенные по технологии «кошачий глаз».
Легенду я придумывать не стала, сказала правду.
Хозяйка ресепшена округлила глаза:
— Обалдеть! Наш Ярик — сам — частного детектива нанял?!
— Ну, не совсем сам. Они с братом приходили. Но идея его.
— Да, Ярослав жжет, — округлила глаза Ксюша. — Сюда ходить бросил, как только Ольга ушла. Теперь еще и сыщика прислал!
Я понизила голос:
— Он подросток. Возможно, это первая любовь?
Девушка с сомнением протянула:
— У них? Любовь?!
— А почему нет?
— Потому что они другие. Аутята — то есть, пардон, больные с расстройствами аутистического спектра — они отношения вообще не умеют строить. Я уже шесть лет здесь работаю — и ни одной романтической истории. Между взрослыми пациентами — да, бывает иногда. Но чисто секс. А любовь — это ведь поговорить. Подарки. Цветы. Аутисты ничего этого не могут.
— Ладно, не любовь. Просто взрыв чувств. Гормональный бунт. Он на нее набросился, девушка, допустим, испугалась… — начала фантазировать я.
— На Ольгу-то? — наморщила нос Ксюша. — Набросился?! Да Ярик ее боялся, как огня!