— У нас тут некоторые считают — влюбился он в нее. Но лично я думаю — ничего подобного. Вы вообще знакомы с расстройствами аутистического спектра?
— Смотрела «Человека дождя».
— Это кино, — отмахнулась Лейла. — А в жизни наши пациенты мало похожи на Дастина Хоффмана. Вы знаете, что Ярик даже ходить нормально не умел? Нет, не хромал, но очень смешно подбрасывал ноги — как цапля. И головой кивал в такт каждому шагу.
— Ничего такого я не заметила.
— Вот именно. Потому что Ольга в него поверила. Многих ребят без нарушений походки отправила в кордебалет. А Ярику доверила роль солиста. Он это очень ценил. Все остальные занятия забросил — в репетиционном зале торчал безвылазно. Можете себе представить? Ноги у парня не слушаются, а он по сто, двести, триста раз делает гранд-плие! Причем Оля с ним не церемонилась. У нас строго запрещено, но она его крыла конкретно. И голень подправляла линейкой — довольно болезненно, Ярик морщился. Но терпел. И работал.
— По-моему, подходящая обстановка, чтобы парень потерял голову.
— А по-моему, он к ней просто очень привык. Часто повторял: «Мой брат и Оля». Это был его мир.
— Но почему все-таки Ольга ушла? И куда?
Лейла понизила голос:
— Я не могу выдавать чужие тайны.
— Ярик не надеется, что она вернется. Он просил только видеописьмо. Будет — насколько я теперь понимаю аутистов — просматривать его по сто раз в день.
Учительница подошла ко мне еще ближе:
— Антонина Валерьевна очень сердится. Говорит, что Ольга ее подставила. «Артефакт» ведь произвел фурор. Программой реабилитации с помощью балета многие заинтересовались. Англичане обещали приехать, австрийцы. А показывать им теперь нечего. Без Оли все развалилось. Никто даже подумать не мог, что она сразу после премьеры уйдет.
— Но в чем причина?
— Оля жаловалась, что смертельно устала. Она ведь не дефектолог, медицине не училась, стажировки в специнтернатах не проходила, с больными никогда не работала, в семье у нее аутистов тоже нет. Служила в Главном театре — богема, овации, цветы. А сразу после травмы к нам пришла. Придумала свой проект удивительный. Отдавала ему все силы. Но по пятнадцать часов в день проводить с больными неспециалисту очень тяжело. Если бы постепенно включалась — привыкла. А так она просто выгорела, я считаю. Тем более что все — включая журналистов — немедленно начали требовать от нее новой постановки. Оля поняла, что больше не выдержит, и поэтому убежала. Оборвала все концы, чтобы не искали.
— Куда она скрылась?
— Не знаю.
— Знаете. — Добавлять в голос металл я тоже умела.
— Хорошо, могу предположить, — легко сдалась Лейла. — Но… это точно только для Ярика? Вы не скажете Антонине Валерьевне?
— Конечно, нет!
— У Оли был молодой человек. Близкий друг. Родом из Пскова. Они собирались пожениться. Возможно, она уехала к нему.
Отследить дальнейший трафик гражданки Польской я смогла очень быстро. Один звонок участковому (слегка в меня влюбленному) — и я уже знала, что Ольга в открытую, по своему паспорту взяла билет на поезд и отбыла — почему-то, правда, в Санкт-Петербург. Также мой любезный помощник сообщил, что девушка уже успела подать заявление во Дворец бракосочетаний города Пскова и назвал фамилию-имя-адрес ее избранника.
Я могла бы поулыбаться и попросить еще. Узнать мобильный телефон жениха, например. И, возможно, новый — уже псковский — номер Ольги. Но Паша всегда меня наставлял, что хорошим к себе отношением нельзя злоупотреблять. Начнешь безбожно эксплуатировать участкового — вообще пошлет. Или потребует расплаты — понятно какой. Я, конечно, ищу Синичкину замену, но женатых не рассматриваю принципиально.
Прежде чем звонить заказчику и докладывать о предварительных результатах, решила выяснить — а далеко ли до Пскова? Оказалось, что от Москвы чуть больше семисот километров. Туда ходят поезда (почему-то тащатся целых двенадцать часов) и летают самолеты.
Дают добро на командировки и возмещают расходы всегда клиенты. Но неужели я не могу себе позволить — в рамках собственной благотворительной программы — выложить две тысячи за верхнюю полку в купейном вагоне? А дальше я открыла сайт авиакомпании и вообще обалдела. За билет на самолет в Псков с меня попросили 888 рублей. Не всякого таксиста уговоришь за такие деньги по Москве повозить, а тут целый час в воздухе! В чем, интересно, подвох? Рейс задержат на пару дней? Возьмут тысяч пять за мой скромный дорожный рюкзак? Или нас вообще повезет дряхлый «Ан-2», а высаживать пассажиров (чтобы сэкономить на топливе и не платить аэропорту за стоянку) станут с помощью парашютов?