XIII
Мы продолжали пить и закусывать. Харевич все время смотрел на часы, но почему-то не спешил поднимать своих подчиненных из-за стола. То ли ему нравилась компания, то ли он хотел, чтобы его люди как следует отдохнули после напряженной многочасовой работы.
Раза два Савельев вставал и подкладывал дровишки в «буржуйку». Дрова были сырыми, трещали и давали мало жару.
— Не холодно? — спрашивал он дам. И они отвечали, что капитану не стоит беспокоиться, что им очень хорошо и что они совершенно пьяны.
Харевич вытащил из пачки сигарету, закурил.
— Когда же кончится эта война? — спросил он задумчиво.
— Никогда, товарищ подполковник, — с горечью в голосе произнес старлей Варшавский.
— Ты прав — ни-ког-да! — по слогам произнес Харевич. — Это нормальные войны когда-то кончаются, а ненормальные — нет.
— А что значит «нормальная война»? — спросил его старлей Голубев.
— Нормальная — это значит нормальная, — сказал Харевич. — Это когда понимаешь, что она обязательно кончится. А здесь уверенности в этом нет. Я так думаю: всему в жизни должен быть предел. Есть предел даже у бандитского беспредела. И у беды должен быть предел, и у зла, и у болезней… Если предела нет, значит, мы живем в аду. А в аду известно какая жизнь.
— Интересно, о чем думали те, кто заселял нашу Землю? Неужели они спрограммировали все таким вот нечеловеческим образом? — произнес Лавров.
— Ты это о Боге? — спросил Голубев.
— Нет, не о Боге. Я думаю, что Землю нашу заселяли люди с других планет, — ответил Лавров.
— Ты уверен? — усомнился в его словах Варшавский.
— Уверен. Если бы людей создавал Бог, то он бы творил их по единому шаблону. А здесь и черные, и белые, и желтые, и злые, и добрые, и нормальные, и шизики… — сказал Лавров. — Это говорит о том, что предки наши прибыли с разных планет.
— Чушь собачья! — воскликнул Савельев. — Ты сам подумай: если следовать твоей гипотезе…
— Не моей, — перебил его Лавров. — Об этом говорят ученые.
— Ученые — из дерьма печеные! — с иронией в голосе произнес Савельев. — Ну, допустим, это не ты говоришь, а твои яйцеголовые. Тогда они должны были учитывать тот факт, что коль нашу Землю и впрямь заселяли инопланетяне, то это были цивилизованные инопланетяне. Не на телегах же они людей на Землю свозили — на космических кораблях. Ну а коль так, то откуда же тогда взялись первобытные люди с каменными топорами, останки которых до сих пор находят в земле?
Лавров всплеснул руками:
— Ну итишь твою мать! Как ты не поймешь, капитан? Инопланетяне вначале решили провести эксперимент. Они искусственно создали этих самых дикарей, чтобы посмотреть, что из них станет, допустим, через десять тысяч лет.
— А зачем это им нужно было? — попыхивая сигаретой, спросил Харевич. Он был единственным здесь курильщиком, но ему удалось создать эффект целой курящей роты — дыму было столько, что топор можно было вешать.
— Зачем? — переспросил Лавров. — На старых планетах кончаются энергетические запасы, почва, природные ресурсы скудеют — нужно искать новые планеты для проживания. Но не все они пригодны для этого. Вот инопланетяне и пускают впереди себя разведчиков. Коли те выживут, можно будет и самим перебираться. Впрочем, я слышал и другую версию: дескать, когда-то на Землю были завезены человеческие споры — от них все и пошло…
Услыхав такое, Харевич загоготал было, но смех у него не получился, и он закашлялся. Кашель его был громким и надрывным. Пока он не пришел в себя, никто даже не пытался говорить — тогда пришлось бы кричать, чтобы тебя услышали.
— Скажи, Лавров, а тебе не кажется, что на нашей планете нормальным людям жить опасно. Здесь дикари так и остаются дикарями, значит, есть опасность, что и нормальный человек может превратиться в дикаря. Взять хотя бы нас, кто воюет на этой войне. Разве мы не дикари? — неожиданно спрашивает хирурга Харевич. Он наконец справился с кашлем, потушил сигарету, допил водку в кружке и только после этого заговорил.
— Нет, дикари не мы — чеченцы, — уверенным голосом произнес Савельев. — Мы охраняем цивилизацию, а они хотят ее разрушить.
— Не знаю, не знаю, кто из нас больше на дикарей смахивает. Только я уверен, что если бы одна из противоборствующих сторон в самом деле была цивилизованной, она делала бы все для того, чтобы убедить противника покончить с войной. Но этого не происходит… — высказал я свое мнение.