По крайней мере, дикое волшебство действует быстро, - сказала она себе и, собрав все свое мужество, вышла в центр светового полога Венсита, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
Он ждал ее с какой-то безжалостной вежливостью, и она сунула руку в рукав своего костюма для верховой езды и достала волшебную палочку. Венсит просто стоял там с пустыми руками, ожидая, и она нахмурилась. В нем было что-то такое, что становилось сильнее по мере того, как она подходила ближе.
Нет, поняла она. Это чувство становилось сильнее не потому, что она была ближе; оно становилось сильнее, потому что он позволил этому случиться. Или, скорее, потому, что он позволил чарам, о существовании которых ни один карнэйдосец даже не подозревал, ненадолго ослабнуть, позволил ей увидеть, что было заперто в нем.
Ее глаза сузились, затем опустились на меч на его боку и расширились от внезапного, потрясенного понимания. Неудивительно, что он так много знал, сумел так точно предсказать столько атак!
- Мои комплименты, Венсит, - услышала она свой голос. - Я всегда удивлялась, как даже дикий волшебник может видеть будущее так точно, как это всегда удавалось тебе. Спасибо тебе за то, что ты все-таки удовлетворил мое любопытство.
Он слегка поклонился, затем выпрямился.
- Мое имя, - сказал он на безупречном древнем контоварском, - Венсит из Рума, и моей высшей властью как лорда Совета Оттовара я признаю тебя виновной в нарушении Правил. Будешь ли ты защищаться, или я должен убить тебя на месте?
Тримэйла не ответила на официальное обвинение и выбор. Во всяком случае, не на словах. Традиция, согласно которой первый удар в любой тайной дуэли принадлежал более слабому из противников, если только он не решил не принимать ее, была более древней, чем сами Правила. В последние несколько мгновений Тримэйла осознала, насколько безнадежным на самом деле было ее положение, но какими бы ни были другие ее грехи, трусость не входила в их число. Волшебницей она жила; волшебницей она умрет, и ее палочка взметнулась вверх, изрыгая мертвенно-зеленые молнии.
Они рассекли воздух в направлении Венсита, как живые змеи, и он поднял руку. Это был простой жест, но Тримэйла вскрикнула, когда ее молнии разбились о его поднятую ладонь, а ответный удар разнес ее палочку на сотню дымящихся осколков.
Она стояла там, сжимая запястье другой рукой, согнувшись от внезапной боли в том месте, где взорвавшаяся палочка ужалила ее руку. Она прижала ее к груди, затем выпрямила спину и спокойно посмотрела на Венсита.
- Да будет так. - Его голос был тихим, почти нежным, но в нем не было милосердия, и он указал на нее пальцем. - Как ты выбрала, так и ответишь.
Последнее, что Тримэйла из Контовара когда-либо видела, была внезапная вспышка дикого огня из этого пальца.
XVII
Гарсалт откинулся назад, отшатываясь от образов в своем грамерхейне. Даже его мастерство в заклинаниях прорицания не позволило ему услышать, что произошло между Тримэйлой и Венситом после того, как щиты Венсита окутали их обоих. Но видеть он мог просто отлично, и ужас вскипел внутри него, как зимний зыбучий песок, когда тело волшебницы осело на каменный пол, как не более чем еще один слой каменной пыли.
Они оба погибли - Тримэйла, Ретак. И в глубине души Гарсалт всегда знал, что они оба были более могущественны, чем он. Особенно Тримэйла, которая была признанной мастерицей боевого колдовства. Более дюжины претендентов на ее место в Совете Карнэйдосы, большинство из которых имели обширный послужной список собственных побед, встречались с ней в тайных поединках. Никто из них не выжил, но Венсит уничтожил ее легко, почти небрежно.
Гарсалт захныкал. Каменная стена, которую Венсит возвел поперек туннеля, охраняемого оруженосцами Тримэйлы, перекрыла этот путь к отступлению. Был только один другой выход... и Венсит и Базел уже двигались к нему.
Руки лысеющего волшебника скребли друг о друга перед ним, навязчиво мыли друг друга, в то время как он содрогался от ужаса. Если Венсит смог уничтожить Тримэйлу так легко, то...
Его руки сжались так, что побелели костяшки пальцев, а челюсть напряглась. Во всем виноват Чердан! Он был тем, кто, должно быть, каким-то образом выдал местоположение своего храма. Это было единственное объяснение! И он также был тем, кто пообещал, что его драгоценный демон спасет их всех!
Волшебник повернулся спиной к светящемуся кристаллу.
Голова Чердана дернулась вверх, когда дверь жертвенной камеры распахнулась.