— Однако молва на тебя указывает, — мгновенно и беспощадно дополнила принесенную информацию сестра.
— А мне плевать на молву! Молва еще не таких собак навесит, дак чо?
— А и вправду… — снова подала слабую реплику и мать, Анисья Архиповна.
— Что ж, так и придется поступить. Наплевать, стало быть. Другого все равно ничего не остается… — Это к отцу вернулась его обычная рассудительность. — Будем делать вид, что нас не касается. А дальше — поглядим. Эх, Аркадий, ну, разве можно совать… Во всякую дырку… Хотя, конечно, молодость да солдатчина… Пожалуй, действительно, с каждым могло случиться. Потому что «сучка не захочет — кобель не вскочит». Зато — впредь наука… Понял хоть, сын?
— Еще б не понять. Конечно…
И потихоньку, помаленьку молва улеглась. В конце концов, ничего необычайного не случилось. Даже если б героиня народного сюжета самой что ни на есть беспорочной девой до Аркашки была. Мало ли их брюхатят да бросают в интересном положении.
И уж подумали было Колобовы, что бухгалтерша с дочерью, уразумев бесперспективность такого примитивного и наглого шантажа, больше слухов, порочащих добропорядочную семью, распускать не будут, а, как все, безропотно проглотят горькую и банальную пилюлю жизни. Колобовы еще пуще утвердились в своих предположениях, когда прошел слух, что Ленка мальчика родила на три шестьсот, однако никаких новых демаршей предпринято не было. Но тут — бах! — повестка в народный суд! По гражданскому иску. Ответчик — Колобов Аркадий Федорович.
Целую неделю всю родню лихорадило — шутка ли, если отродясь никто ни с кем ни по какому поводу не судился. И Аркашка, конечно же, извелся весь, сто раз проклял и день тот, и шебутного брата Мишку, благодаря которому они оба попали в злачное место, и Ленку-сучку, затащившую голодного доверчивого дембелька в злополучный чулан и враз развалившую голяшки настежь — хоть с головой туда ныряй. Но себя Аркашка нет, не проклинал, себя жалел только, потому что хоть до кого доведись, дак…
И на гражданском слушании в райсуде — хорошо хоть любопытствующих знакомых не было, потому как в суд на автобусе за двадцать пять километров тащиться пришлось, — Аркашка предстал бледным как полотно, однако полным решимости отстаивать честь свою и достоинство до конца. Зарплату тем более. Адвокатов тогда не нанимали, да и не было их почти что, таким образом, пока никаких убытков не случилось, однако неблагоприятный исход дела их гарантированно сулил. И на худой конец готов был наш ответчик и на честь свою плюнуть, и на достоинство начхать, лишь бы граждане судьи алименты не припаяли.
И на определенном этапе судебного заседания был-таки поставлен перед Аркашкой, а чуть раньше — перед истицей Еленой сакраментальный вопрос: «Так было — или не было?» На который истица, для блезира потупившись, шепотом, однако ж внятно и достаточно громко ответила утвердительно, Аркашка же, намеревавшийся столь же чистосердечно ответить отрицательно, вдруг повел себя вопреки предварительному замыслу. Вдруг зачем-то ему вздумалось перед судом истерику разыграть и чрезвычайное душевное волнение изобразить. Будто самый гуманный в мире суд когда-либо учитывал истерики да волнения ответчиков.
— Было, было, было, было, было, было, было, было, было! — страстно пробалаболил Аркашка, при этом его голова болталась, как у тряпичной куклы, всерьез угрожая порвать крепящие ее ниточки. Потом воздух в Аркашкиных легких закончился, пришлось сделать паузу, чтобы вдохнуть, после чего он закончил свою речь заключительным и самым проникновенным. — Было!
— Прекратите паясничать, ответчик! — возмутилась женщина-судья, повидавшая на своем веку еще и не таких нервных ценителей дармовой любви, хотя к тому моменту Аркашка уже и сам прекратил.
Окончательного решения суд, однако, не вынес. Отложил его до того момента, когда ребенок, чье отцовство требовалось установить, шестимесячного возраста достигнет и можно будет у него кровь для анализа взять.
Так что с души у Аркашки не отлегло. Наоборот, еще тягостней стало. Перспектива целых полгода жить в подвешенном, как говорится, состоянии ужасала его, слабонервного.
Но приехал домой, а там сеструха Татьяна несколько утешила. Она, также переживая за младшего братишку, которого почти единолично вынянчила без отрыва от школы, у кого-то, отменно владеющего вопросом, проконсультировалась. И тот ей сказал авторитетно: если группы крови у ребенка и Аркашки не совпадут, то судебный иск автоматически окажется несостоятельным. И можно было бы встречный подавать, если бы совправо предусматривало компенсацию морального ущерба. Но еще сказал авторитетный товарищ, что если группы крови даже совпадут, то это вовсе не будет исчерпывающим доказательством Аркашкиного отцовства. Ибо бесчисленное множество мужчин имеет такую же группу.