Артур нервно оттянул ворот неброского темно-синего платья и сглотнул, лихорадочно соображая, что сказать.
- Веслава, уверяю тебя, это не так. Я… это, к концу ужина все расскажу, не беспокойся. И никакой это не секрет...
- Вы так и будете там стоять? - прокричал Лавров. - Может, сядем за стол? Нас уже заждались.
В подтверждение его слов из зала донесся недовольный голос Вики:
- Вы там скоро?
Ужин прошел без драматических сцен. Говорили обо всем и в то же время ни о чем. Мужчины, начав с вина, плавно перешли на водку. Петр Ильич настолько осмелел, что начал травить анекдоты. Выпито было немало, и историю о деревянных немецких аэродромах, которые те строили, чтоб обмануть вражеские войска, и то, как отличились англичане, сбросив на один такой деревянную бомбу, он рассказал несколько раз подряд. После него инициативу перехватила Веслава. Чего только стоил ее рассказ о событиях, свидетельницей которых она стала, когда была уже состоявшейся актрисой.
Это была постановка Малого театра – спектакль «Собор Парижской Богоматери». Страшного горбатого Квазимодо доверили играть старейшему актеру театра. В самом начале под звук колоколов Квазимодо в полутьме должен был пролететь над сценой, держась за страховочный канат. Все шло замечательно. Актер отлично справлялся со своей ролью. Но был у него один недостаток. Любил он перед спектаклем пропустить стаканчик-другой, так сказать, для куражу.
И вот долгожданный день премьеры. Волнение. Актер не ограничился парой стаканчиков и пропустил столько, сколько потребовала душа. В гримерке нетрезвый актер облачился в костюм Квазимодо, прицепил горб и побрел к сцене.
Премьера. Полный зал. До начала остались какие-то минуты. Его встретил режиссер и несколько опешил от такой подготовки к спектаклю, но тот его успокоил, сказав, что выступает уже двадцать лет и талант, как говорится, не пропьешь…
На сцене полутьма, звон колоколов. Вдруг через всю сцену пролетает Квазимодо, потом в обратную сторону, и опять, и снова… и еще раз…
Примерно на седьмой пролет Квазимодо смог остановиться. Встал посередине сцены спиной к переполненному залу и, держась за канат, задумчиво глядя за кулисы, в гробовой тишине возмущенно произнес:
- Ит-и-т-ь твою налево! Я тут, как после-з-н-я-я сволочь корячусь, а эти придурки даже занавес еще не подняли!
После этого рассказа все окончательно развеселились. Только Анна молчала, без аппетита ковыряя картофельную запеканку. Это заметила Ковальчик и, наконец, вспомнила, о чем хотела поговорить с Инной. Она стрельнула глазами в Артура и, облокотившись о стол, елейным голосом произнесла:
- Анна, милая, я, кажется, пропустила мимо ушей то, как вы познакомились с семейством Котовых и Горбуновых. Могли бы вы повторить?
Анна тут же отвела глаза и съежилась, будто боясь или стесняясь рассказать правду. Вместо нее ответил Кривошапкин:
- Анна дальняя родственница Сергея, приехала к нам в гости.
Ковальчик удивленно изогнула бровь.
- И вы, милая, не побоялись путешествовать в таком положении?
Анна еще больше стушевалась и слегка покраснела. Вика перехватила инициативу и мягко произнесла:
- Веслава, не смущайте девушку. Лучше расскажите еще что-нибудь интересного из вашей жизни. Уверена, у вас есть еще пара историй в запасе.
Откинувшись на спинку стула, соседка кивнула и улыбнулась.
- Да-да, конечно, есть, но прежде, чем я начну рассказывать, все же можно узнать: кто-нибудь из вас знает английский?
Все удивленно переглянулись, не понимая причину резкой смены темы разговора, даже Петр Ильич с интересом посмотрел на знакомую. Один лишь Сергей, подцепив обжаренное в кляре луковое кольцо, не обратил на это внимания и произнес:
- Так Анна отлично спикает. Вон как с этой малявкой чесала языком! Мам, как ее звали – Аллочка?
Лавров взглянул на Артура, надеясь, что тот подтвердит его слова. Но Кривошапкин так на него посмотрел, что он поперхнулся. Петр тут же протянул ему стопку водки, а Вика подскочила и со всего размаху ударила по спине. Тот начал кашлять еще сильнее, Анна испуганно ойкнула и схватилась за живот. Веслава бросилась помогать Вике – вдвоем они так настучали по спине бедного Лаврова, что тот жалобно поднял руки вверх – мол, сдаюсь.
Рассевшись на свои места, все вновь посмотрели на Ковальчик, ожидая объяснений. Та пожала плечами и как можно спокойнее проговорила:
- И что вы так всполошились? Просто у моей знакомой есть внучка, которой необходимо подтянуть английский язык. Вот она и спрашивала, есть ли у меня знакомые преподаватели иностранного. Я только сейчас об этом вспомнила…
- С удовольствием! Согласна преподавать…
Все резко оглянулись на Анну, и та вновь смутилась от столь пристального внимания. Тактично кашлянув, Кривошапкин немного натянуто улыбнулся.
- Анна, тебе не обязательно…
- Нет, я сама этого хочу. Хватит сидеть на вашей шее! Вы и так мне крышу над головой дали. Чего-то большего от вас требовать – это верх свинства… Я так не хочу!
- А…
Вика, перебив Артура, весело подмигнула девушке.
- Твоя правда, Анна! Нечего тебе без дела сидеть. Ведь так со скуки можно умереть. Так что, Веслава, можете сказать вашей соседке, что нашли преподавателя.
Подопечная грешников сразу же заулыбалась, видимо, в предвкушении будущих уроков. И это разрядило обстановку: ужин завершился даже лучше, чем начался. По крайней мере, все расходились, улыбаясь.
Утро началось с того, что Вика, набросив поверх пижамы халат, переступила через храпящего на полу Сергея и вышла в полутемный коридор. С кухни доносился едва слышимый шум – видимо, кто-то уже проснулся. Держась за стену, Вика медленно прошла вперед и, свернув направо, замерла. В глаза ударил неяркий, но все же неприятный для сонных глаз свет. Он, проникая сквозь высокое незашторенное окно, залил всю кухню: от небольшого стола в одном углу до гудящего холодильника и газовой плиты в другом. Шумела Анна. Она, напевая что-то себе под нос, достала из шкафчика над раковиной глубокую миску и поставила на стол. Затем надела фартук-жилетку, который Сергей купил специально для нее, чем удивил не только ее, но и Вику. Впервые Лавров к чему-то серьезно отнесся – обыскал несколько магазинов, пока нашел необходимый размер. И когда Анна сказала, что не может принять подарок, то он тут же завел разговор, что настоящая хозяйка не может обходиться без фартука. К тому же жена и так просила его купить, вот и случай представился. В общем, повел себя, как рыцарь на белом коне… И Вика, чувствуя себя последней дурой, неожиданно для самой себя заревновала. Хотя нет – скорее, позавидовала. Вот почему, когда она была беременной, не нашлось такого же идиота, как Лавров? Или такого же чокнутого семейства, как Котовы и Горбуновы? Несправедливо!
Из раздумий ее вывел скрежет – Анна тащила из шкафа тяжелую чугунную сковородку. Затем она поставила ее на конфорку и вернулась к столу. Там ее уже ждала миска из стекла, четыре яйца, поллитра молока и соль с сахаром. Решив больше не прятаться, Вика запахнула полы халата и, шлепая босыми ногами по ламинату, зашла на кухню.
- Доброе утро, Анна. Чего так рано встала?
От неожиданности Анна вздрогнула и чуть не выронила яйцо, которое держала в руках. Но вовремя спохватилась и, немного застенчиво улыбнувшись, сказала:
- Да так, не спалось. Низ живота всю ночь ныл, только под утро затихло.
- Живот болел?! Почему ты не сказала? - Вика быстро приблизилась к ней и обеспокоенно вгляделась в лицо девушки. – А сейчас точно все прошло?
Опешив, Анна отступила на шаг и кивнула.