Брат
В кабинете было прохладно и безлико. Сплошные бумаги, папки и ничего не напоминало о том, что через неделю будет новый год.
- Я думаю, мы с вами успеем все документы оформить до праздников, - бодро сказала заведующая и закрыла папку. - На новый год у нас тут такое светопреставление, каждый день шефы с подарками, елки, развлечения, и лучше, чтобы девочка не перевозбуждалась.
- Милана и на елку не попадет? – на всякий случай спросила Маша, радуясь в душе, что через пять дней вся возня с документами закончится, и они с мужем станут настоящими родителями самой красивой девочки в мире.
- Почему? Можете привезти Милану второго или четвертого января.
Разговор в кабинете детского дома № 17 г. Москвы, с длинным и зубодробительным официальным наименованием, подходил к концу. Заведующая положила папку в ящик стола, задвинув его со стуком, и веско добавила:
- Можете забирать девочку сегодня.
- Сегодня? – недоверчиво переспросил муж Маши – Сергей.
- Да. Все юридические моменты улажены, не вижу препятствий. Блок три, вторая спальня. Не забудьте попрощаться с мальчиком. – заведующая поджала губы. – Всего доброго.
Они вышли из кабинета, и Маша перевела дыхание. Она боялась разговоров с суровой Анной Васильевной. Ей всегда казалось, что в любой момент та может встать и сказать непреклонно «Вы недостойны быть родителями такой чудесной девочки, и мы отдадим ее другим, более подходящим». Ничего такого, естественно, не случилось, в детский дом они пришли в сентябре, и документы собрали удивительно быстро – за три месяца.
Трехлетняя Милана запала в душу Маше почти сразу. В отличие от других детей она не подбегала ко всем взрослым, приходящим в группу, не повторяла заученное «мама» и не смотрела в глаза, просящим, и в тоже время недоверчивым взглядом. Она обычно тихонько сидела в уголке и играла с куклой. Но в первый раз, когда Маша подошла к ней и неуверенно спросила, как ее зовут, охотно рассказала, что ее зовут Милана, она любит мороженое и пони и ей три годика.
Бойкая речь малышки, ее белобрысые кудрявые волосы (почти как у Маши в детстве) запали ей в сердце и в следующий раз они пришли уже вместе с мужем. Почему заведующая выбрала именно их в качестве будущих родителей Миланы, она не знала. Желающих было много, тем более девочка попала в детский дом недавно. Как ей объяснили, мать и отец ребенка допились до горячки, подожгли дом и задохнулись. Милану спас старший брат.
О существовании брата Маша узнала поздно – когда половина пути по удочерению была пройдена. Мише было девять лет, и желающих усыновить его не было – мальчиков в таком возрасте брали не охотно – почти у всех были немалые пробелы в учебе, задержки психо-эмоционального развития, проблемы с поведением. У Миши вроде бы все было нормально, но ее муж сразу сказал, что воспитывать девятилетнего мальчика из трудной семьи будет во сто раз труднее, чем маленькую девочку. И что, если они не справятся?
Но все равно на душе скребли кошки. Милана собралась быстро – у нее уже были готовы немудрящие девачковые сокровища, половину которых подарила Маша за три месяца почти еженедельных визитов в детский дом. Она доверчиво дала руку женщине:
- Надо поцеловать братика.
- Конечно, ты поцелуешь братика. Где он, показывай.
Милана очень быстро нашла игровую детей начальной школы, пройдя по привычному маршруту. В комнате стоял невообразимый шум – дети играли во всадников. Маша знала эту игру еще с детства – один садился на другого и игроки сшибались, кто кого оттолкнет дальше.
- Я – пас! – раздался уверенный голос, и к Маше с Сергеем подошел Миша – серьезный вихрастый парень, с веснушками на лице, мятый и взъерошенный.
- Здравствуйте! – он протянул руку Сергею и тот ее аккуратно пожал. – Пойдемте в спальню, а то здесь и поговорить не дадут.
Он сел перед сестрой:
- Привет, конфетка!
- Я котенок, мяу! - важно сказала девочка и обняла брата. Тот взял ее за руку и повел всех за собой.
В спальне мальчиков было аскетично – четыре кровати, тумбочки, один стол и несколько плакатов с машинами на стене. Мальчик сел на кровать и достал розовую расческу:
- Опять растрепалась. Кто сегодня заплетал – Инна Сергеевна?
- Больно было! – пожаловалась девочка, привычно садясь к нему спиной.
- Она всегда говорит, что больно, хотя заплетают ее нормально, я сам проверял, - сказал мальчик и аккуратно расплел крохотную косичку сестры, сунув розовую резинку в карман, – просто не любит заплетаться, не обращайте внимание.
У Маши защипало в глазах, и она почему-то взяла за руку мужа.
- И резинки она часто под подушку кладет, если ее на ночь не расплести. – продолжал мальчик. Он стал медленно и тщательно расчесывать кудряшки сестры.