Ну или просто спустить на ком-то пар.
Скидывая пальто на заднее сиденье, Волков неожиданно осознает, насколько он садист. И это не то чтобы настолько неприятный ему факт, но все же.
Какой-никакой, а уже прохладный осенний воздух, хотя на улице ещё достаточно тепло, тут же пробирается своими похолодевшими пальцами под рубашку, вызывая табун мурах на коже.
Холодный, непрогретый салон машины заставляет судорожно выдохнуть, достать одной рукой из бардачка пачку ещё не начатых сигарет. Левой достать зажигалку и прикурить, оставляя дверь машины открытой.
Откинуться на сиденье, поглубже втянуть смертельно опасный дым, чтобы каждая клеточка организма пропиталась запахом смерти и ощутила себя в блаженном предсмертном экстазе.
Секунда.
Две.
Выдохнуть.
Господи, кайф.
И таки да, Леон был прав. Он слишком увлекся. Так тяжело бросал и так легко привык вновь.
9.2
Воистину, курильщики это самые иррациональные люди на свете. Вместо того, чтобы дышать обыкновенным чистым воздухом, они как маньяки ловят кайф, насыщая легкие никотиновой чертовщиной, а иногда и не самой качественной.
Но с некоторых времен Давид считает, что это лучше, чем миндаль.
Блять.
Миндаль и орехи.
Орехи и миндаль.
После участка он обязательно заедет в клинику и сдаст анализы. Вполне вероятно, что у него уже развилась аллергия на фоне постоянной подозрительности к запахам.
Просто. Чёртова Оля и её чёртов миндаль!
Несостоявшийся вор, сидевший за столом напротив следователя, выглядел так, словно вот-вот разрыдается и, в целом, был вполне того же возраста, что и сводная сестра. А когда увидел Волкова и встретился с его раздражительным взглядом, то вжался в стул будто всеми силами желал раствориться в пространстве и времени.
— Будете писать заявление? — по-чешски спросил следователь вошедшего Давида.
— Могу я поговорить с ним наедине? — кивнул на парня и как-то отдаленно заметил как у того нервно дернулся кадык. Сопляк.
— Да, конечно.
Когда дверь за двумя полицейскими и следователем закрылась, мужчина в предвкушении оскалился.
Попался, сукин сын. Решил нервы поесть?
Так он сейчас вернет. Сполна.
Подходит к столу, бедром опираясь на его край и скрещивая руки на груди. Пальто осталось в машине, светло синяя рубашка, расстегнутая на три верхние пуговицы, ходит ходуном. Галстук в беспорядке спущен.
На секунду прикрывает глаза, стараясь успокоить дыхание. И тут же как музыка для его ушей — стул со скрипом отъезжает подальше от стола. От него.
Даа.
Он и сам себе похож на полное безумие. Постоянно быть спокойным для Давида не нормально. Особенно, если мозги ебут уже не первый месяц все, кому не лень, проблемы на работе не устают заканчиваться, а малолетняя сестра так и провоцирует его вцепиться ей в шею.
И ключицы эти её, боже! Ангелине стоит больше её кормить, иначе он сойдет с ума.
Он выдыхает и открывает глаза, впиваясь звериным взглядом в уже вспотевшего подростка.
— Ну что, поговорим?
Собственный голос отбивается от стен неожиданным хрипом. К слову, он не болел уже лет сто.
— Я-я..мне п-правда жаль! — парень начинает заикаться и сбиваться, теребит похолодевшие пальцы. — Я-я заплачу, сколько скажите..п-правда! Я не б-буду больше!
Волков смеется, опустив голову.
— Конечно, ты больше не будешь..
Её рюкзак на соседнем сиденье действует аккурат как назойливая муха перед лицом. Этакий раздражающий фактор, который хочется как можно быстрее устранить. В данном случае, открыть его и посмотреть что внутри. Не потому что ему интересно — неосознанно оправдывает себя Давид.
В участке он проверил рюкзак на наличие документов дважды, уверяясь, что вроде бы все на месте.
Ну, а если нет, то номер, и где живет тот пацан он уже знает.
Нет. Просто для того, чтобы еще раз убедится, что все на месте. Да. Лишний раз перепроверить не помешает. Именно.
Светофор впереди загорается красным. Давид скашивает взгляд на ненавистный рюкзак.
Рука, словно в замедленной сьемке, тянется к металлической застежке.
Ещё чуть-чуть.
Знакомая мелодия в ухе заставляет вздрогнуть и с неким замедлением нажать «принять» на аирподсах. Он только что чуть не заработал инфаркт.
— Волков слушает.
Светофор загорается зеленым, и он трогает с места.
— Ты где сейчас? — Рейрих, как обычно, не церемониться. Приветпока вообще не его тема.