— Доброе утро, Анна. Чего так рано встала?
От неожиданности Анна вздрогнула и чуть не выронила яйцо, которое держала в руках. Но вовремя спохватилась и, немного застенчиво улыбнувшись, сказала:
— Да так, не спалось. Низ живота всю ночь ныл, только под утро затихло.
— Живот болел?! Почему ты не сказала? — Вика быстро приблизилась к ней и обеспокоенно вгляделась в лицо девушки. — А сейчас точно все прошло?
Опешив, Анна отступила на шаг и кивнула.
— Все в порядке, не волнуйтесь…
— Точно? Ты бы сказала, если бы что-то было не так?
Ермолаева, не мигая, продолжала смотреть на девушку, и та начала нервничать еще сильней.
— Д-д-а, в-в-с-е… в порядке…
Актриса облегченно вздохнула и, отойдя, кивнула в сторону лежащих на столе продуктов.
— Блины хочешь готовить?
— Д-д-а…
— О, это же потрясающе! Давно хотела научиться их печь. Научишь?
Анна недоуменно пожала плечами, не зная, что сказать. Вика же тем временем, не дожидаясь ответа, уже вылила два яйца в миску.
— Что дальше кидать?
Видя, что девушка продолжает недоуменно смотреть на нее и не собирается что-то говорить, Вика подмигнула. — Да успокойся ты. Все отлично! Дай мне вновь почувствовать себя хозяйкой. Так что, присаживайся и руководи мной. Хорошо? Так что дальше класть?
Анна вытащила из-под стола табуретку и, поставив ближе к стене, села на нее.
— Забрасывайте все, что рядом с миской лежит, и еще муки пару ложек и соли-сахара щепотку.
Наблюдая за Викой, она положила руки на живот и расставила ноги чуть шире, чтоб было немного легче сидеть.
Взяв вилку, Ермолаева начала медленно взбивать полученную смесь. То и дело она смахивала с глаз отросшую челку и иногда останавливалась, чтобы передохнуть. В очередной раз, разминая уставшие пальцы, «Алиса» посмотрела на Анну. Та уже начала дремать.
— Аня? Может, спать пойдешь?
Девушка вздрогнула и резко открыла сонные глаза. Затем быстро закрыла рот, чтоб прикрыть зевок.
— Нет… не беспокойтесь, я спать не хочу.
— Точно? Судя по всему, как раз наоборот.
— Нет, — Анна качнула головой и потерла глаза, — не хочу. Вы уже смешали?
Вика перевела взгляд на бежевую жижу в миске и неуверенно протянула:
— Вроде бы…
— Тогда налейте в сковородку масла и поставьте ее на огонь.
Проделав все это, Ермолаева взяла миску и достала половник из шкафчика над раковиной. Подождала, пока нагреется сковородка, затем зачерпнула теста и аккуратно вылила на нее. Масло зашипело, забрызгало в разные стороны — Вика отступила на шаг. Вскоре запахло жареными яйцами. Анна заерзала на стуле и тихо произнесла:
— Алиса, уже пора переворачивать…
Ермолаева, не двигаясь, так же тихо ответила:
— Знаешь, хоть я и не специалист в готовке, но мне кажется, что это омлет, а не блин…
Девушка удивленно ахнула, вскочила со стула и подскочила к «Котовой». На сковородке, пузырясь, поджаривались нечто, и вправду напоминающее омлет. Анна закусила губу, чтоб не рассмеяться, но услышав, как начинает хихикать Вика, рассмеялась в голос.
— Пр-ростите, наверное, муки надо больше добавить.
— Ничего, и так сойдет. На завтрак омет — самое то. Ермолаева зажгла огонь под белым чайником еще советского образца и повернулась к Анне, которая пересыпала из пакета в тарелку круглые печенья.
— Скажи, ты уже думала, что будешь делать, когда родится ребенок?
Девушка вздрогнула и зашуршала упаковкой. Пара сладостей упала на стол.
— Не-е-ет… я не знаю, что делать.
— Может, с родителями еще раз поговорить?
Федорова отрицательно качнула головой и закрыла пакет.
— Нет, они не хотят меня слушать. Я… уверена, что отец повторит то же, что и говорил тогда — или без ребенка, или ты нам не дочь.
Вика приблизилась к Анне и, положив руку ей на плечо, ободряюще его сжала. Та вновь вздрогнула, но не отодвинулась.
— Может, тогда отец ребенка тебе поможет?
Федорова повторно качнула головой и грустно усмехнулась. Затем вывернулась из рук Вики и подошла к хлебнице, которая стояла на широком подоконнике.
— Нет, это… вряд ли.
— Почему? Откуда ты знаешь? Попробуй, позвони ему! Ведь у тебя есть его номер телефона?
Спина Анны под тонкой кофтой напряглась. Девушка сжала кулаки и, не оборачиваясь, едва слышно произнесла:
— Это не поможет…
Вика нервно дернула плечом — ее уже начинало раздражать поведение Федоровой. Так и хотелось подойти и встряхнуть девушку, чтобы она, наконец, все рассказала — сама, а не под «прессом». Скрестив руки под грудью, Ермолаева тяжело вздохнула.