- Кого? Меня? В больницу? На хрена? Я в нашу больницу не лягу. Лучше так подохнуть!
- Что значит, - на хрена? Тромб у тебя! Проскочит куда не надо – и привет!
- Не хочу никуда… Тут подохну…
Куканов лег на пол.
- Полегче вроде, – сказал он, - тут помирать буду.
- Ну вот… Хочешь, Артем, у тебя тут Куканов помрет? – спросил Бусыгин.
Вереницын помотал головой. Куканов в который уже раз сморщился и заплакал.
- Убийца я… убийца… За это мне все…
- Что ж его так трясет? – спросил Артем.
- Хорошо, если не падучая… А от тромба что-нибудь… Или от нервов…
Наконец пришел Кашин. Они с Бусыгиным подняли Куканова, который совсем обмяк, подхватили под руки и потащили в машину.
Артем помогал им спустить его с крыльца, а потом сел прямо там, где стоял – на последней ступеньке. Он чувствовал, что сил уже никаких не было, хотя он почти ничего не делал.
- На жизнь хотел посмотреть? – сказал он вслух, но самому себе. - Да? На жизнь?
Он сидел, не шевелясь и ни о чем не думая. Вокруг него веселился, завершаясь, августовский день, ветер трепал белые от солнца верхушки яблонь и ворошил траву в волглых синеватых тенях под деревьями. Если бы не он, - было бы жарко. А от его дыхания всё вокруг наполнялось бодростью и хотело шевелиться, копошиться, искать и таскать еду, расти и трепетать под его потоками. Всё – жучки, червячки, птички, мышки и коза Бабы Маши. Всё - только не Артем. Он просто сидел и думал: «И это жизнь - и Куканов - жизнь. Все это очень странно и… оставьте меня в покое». Точнее, даже «думаньем» это нельзя было назвать. Слова приходили и уходили сами, без малейших усилий воли, - потому что их – усилий – и быть не могло.
По тропинке быстрым шагом возвращался Бусыгин. Он улыбался. Он подошел к Вереницыну и спросил:
- Что, заморили мы тебя, Артем?
- Заморили, - как эхо ответил парень, - ноль эмоций…
- Ладно, ты сиди… Ничего, если я заберу у тебя тот таз?
- Таз? Куда я тряпки кинул?
- Нет, который на задворках висит.
- Забирайте…
Бусыгин на несколько секунд скрылся за яблонями, потом вернулся с тазом и мимоходом сказал:
- Ну, мы в больницу, Артем.
- Я понял. До свидания.
- До свидания.
Вереницын посмотрел вслед бывшему следователю и подумал: «Зачем ему нужен таз? Он что, тоже сошел с ума? Хотя почему бы нет?.. Это совсем немудрено…»
В приемном покое в специальной комнатке за сложной стеклянной конструкцией сидела пожилая строгая дама в белом халате, смотрела телевизор, и, иногда отрываясь от него, принималась заполнять какой-то журнал. Тот факт, что в помещение зашли трое мужчин, один из которых хромал и шел, опираясь на плечи спутников, нисколько ее не заинтересовал.
- Давай-ка, Куканыч, посиди тут, - сгрузил пациента на стул Бусыгин.
Куканов покорно сел на скамейку, вытянул ногу и, пока Анатолий Михайлович собирался духом, чтобы заговорить с суровой медработницей, медленно произнес:
- Люди – как грибы.
Кашин с Бусыгиным переглянулись. А Витя развивал мысль:
- Бывают, знаешь, грузди, а бывают белые. Сырежки такие бывают и рыжики встречаются. А то, такие поганки бывают… бледные, мухоморы, б…
- Согласен, - сказал Бусыгин, - вы тут с Константин Иванычем все обсудите, а я пойду потолкую.
Он подошел к окошечку в стеклянной перегородке и поздоровался. Дама сняла очки и вопросительно посмотрела на него.
- Нам бы врача, - сказал Анатолий Михайлович, - тут у нас больной…
- Полис, – сухо обрезала медработница.
- Такое дело… полиса нет.
- Тогда извините. Читайте объявления.
Одно из объявлений гласило, что прием ведется только при наличии полиса.
- Ну как он вам оформит полис? Он из Трешкино! И не работает.
- У пенсионеров в Трешкино полисы есть.
- Пенсионерам разъясняют.
- Вы что, со мной поспорить хотите?
- С вами – ни в коем случае.
- Ну вот идите и оформляйте.
- Слушайте, уже вечер, а у него – экстренный случай.
- А вы откуда знаете?
- Ну тромб у него!
- Тромб? А вы что – врач? Сами диагнозы ставите? Сами и лечите.
Бусыгин отвернулся от нее и посмотрел на Куканова и Кашиным. Тема людей как грибов, видимо, быстро себя исчерпала. Куканов смотрел на пол, а Костя – в окно.
- Ой, б… - вдруг выдохнул Куканов в задумчивости.
На секунду Бусыгину захотелось плюнуть на все и позвонить бывшей супруге, которая работала в одной из городских больниц. Но он знал, что время идет если не на минуты, то хотя бы на часы, - и потому врач был нужен срочно. Он полез во внутренний карман куртки, достал тысячу рублей, положил ее на подоконник за первый слой стеклянной перегородки и внимательно посмотрел на женщину. Та поджала губы и взяла бумажку. Потом отложила ручку и сказала:
- Хорошо. Ждите.
Потом встала и вышла из своей комнатушки через внутреннюю дверь.
- Ждем, – сказал Бусыгин.
Он облокотился на подоконник и стал рассматривать наглядную агитацию. Кроме того, что прием пациентов ведется строго при наличии полиса, наглядная агитация сообщала об успехах профсоюза медиков в борьбе за их качество жизни и улучшение условий труда. Отдельный листок, посвященный разного рода эпидемиям, как бы предупреждал, что можно особо не дергаться: все равно уж – или пронесет, - или заболеешь.
Он долго не мог понять, почему он все время посматривает на телевизор, а потом сообразил: на экране время от времени появляются две знакомые личности. Это были Иван Николаевич Брезгунов и глава районной администрации, фамилии которого он не помнил, зато его лицо достаточно примелькалось за пару предвыборных кампаний, которые Анатолий Михайлович пережил в Старосельском районе. В сюжете мелькали архивные кадры разных лет, куски репортажа о покушении в Трешкино. Лейтмотивом сюжета был план, снятый на ступенях администрации района: два представителя власти с глубоко озабоченными лицами беседуют с корреспонденткой местного телевидения, которая стоит, сложив руки на груди и спрятав микрофон за подмышку.
«Чего же там можно услышать, если она так микрофон держит?» - подумал Бусыгин и приоткрыл наружную дверь в комнатку. В этот момент картинка очередной раз поменялась: на экране появился глава администрации и заявил: «Нас не запугать. Мы взяли на себя всю ответственность за происходящее в районе и не можем допустить, чтобы дестабилизирующие силы, - а теперь можно смело об этом говорить, - чтобы дестабилизирующие силы могли нас остановить!» На этом сюжет кончился, после чего появилась ведущая местных «Новостей», - оказалось, это врезка местных, Старосельских новостей на областном канале, - появилась ведущая и сказала: «Следствие о покушении на депутата Брезгунова продолжается. А теперь о подготовке школ района к новому учебному году»…
«Фуфло какое-то, - подумал Бусыгин и прикрыл дверь, - ни о чем. Вообще ни о чем. А, может, я чего-то не понял? Или пропустил? Позвонить Попову? Или Брезгунову?»
Но тут вошел врач, - пожилой измотанный человек. Руки он держал в карманах халата так, как будто бы у него не было сил их оттуда вынуть. Казалось, даже говорить ему тяжело.
- Тромб? – спросил он.
- Да… - ожил Анатолий Михайлович, - у нас тут…
Врач жестом остановил его и велел Куканову показать, что и где у него не так. Потом наскоро осмотрел пациента и сказал:
- Езжайте сразу в город. В областную. Сейчас напишу направление… Еще позвоню, предупрежу. Может, помогут… - И, увидев, на лице Бусыгина разочарование, добавил: - Мы тоже можем попробовать, но… Там специалисты, препараты, оборудование… Обследовать надо как следует… Везите! Время вроде бы есть… Но лучше его не терять…
- Понятно… - выдохнул Бусыгин. - Спасибо, доктор. – Ну, бойцы, - поскакали дальше…
Из машины он позвонил Брезгунову.
- Иван Николаевич? Здравствуйте.
- Здравствуйте.
- Я вот тут случайно подглядел один сюжет по телевизору…