У Жофре не было времени предаваться воспоминаниям. Место его заточения прорезал яркий поток света, и он изобразил обморок. Вначале лучше узнать, кто твои враги и сколько их, а уж потом пробовать свои истощенные силы. Веки, снова почти полностью прикрывавшие глаза, очень ограничивали его поле зрения, но он понял, что пришло по меньшей мере два человека, которые остановились по бокам от него, обмениваясь над ним гортанными репликами.
Его подхватили под мышки и за ноги, и эти двое потащили его из отсека через какой-то коридор, который был лучше освещен. Ему удалось смутно разглядеть ноги одного из людей, он был почти такой же массивный, как Харсе и на нем был такой же мундир. Подойдя к подножию лестницы, они бесцеремонно уронили его на пол. На его голову упала веревка, ему петлей обвязали руки и затянули ее. Он услышал лязг металлических набоек сапог по полу и заметил, что один из мужчин поднимается по лестнице, а другой тащит его к нижней ступеньке.
Его предполагалось поднять как какой-нибудь неодушевленный предмет, лучше пусть они думают, что он по-прежнему без сознания. Он был почти уверен, что находится на борту корабля, в этом случае у него не было шансов сразу же совершить побег.
Резкое подергивание веревки, поднимавшей его тело, усилило боли в разных местах, которые ему было теперь даже трудно сосчитать. Один мужчина подошел сзади, чтобы не давать его телу слишком раскачиваться, явно не для удобства Жофре, а для облегчения задачи того, кто тащил ее вверх.
Они миновали два пролета и приближались к третьей площадке. Его снова уронили на плоскую поверхность и на этот раз с него сняли веревку. Потом его опять куда-то понесли по короткому коридору, а потом притащили в какую-то кабину. Жофре оказался на полу, но на этот раз под ним было покрытие вроде ковра, а воздух в помещении был не такой затхлый, а скорее даже свежий.
— Как видишь, Ученый, твои страхи необоснованны, мы не убили твоего телохранителя. — Голос был знакомым, и Жофре старался соотнести его с каким-то известным ему лицом.
— Это едва ли пошло бы вам на пользу, — пришепетывание в голосе, который он узнал сразу, усилилось. — Немедленно освободите его.
— Ученый, нам приказано оказывать тебе всяческую помощь, взамен на твое согласие считать себя нашим гостем… Как гость ты безусловно не будешь нуждаться в телохранителе… рука Властителя покарает любого, кто посмеет причинить тебе вред.
— Освободите его, — повторил закатан, — вы не дали мне доказательств того, что ваш Властитель имеет по отношению ко мне миролюбивые намерения. Вы лишили моего присягнувшего оружия, он безобиден. Посмотрите на своих горилл, каждый из них на голову выше его, из любого получится два таких, как он. Или вы боитесь человека, который пролежал в коме, пока не лишился всех своих сил?
— Ты миролюбивый человек, Ученый. Хорошо известно, что представители вашей расы не представляют опасности для разумных существ. Какое тебе дело, что случится с этим? — Жофре увидел, как на него указали носком сапога.
— Он сама противоположность всего того, во что ты веришь, он живет, чтобы убивать, разве это не так?
Последовало мгновение молчания. Потом Цуржал ответил:
— Этот человек присягнул мне как полагается у людей его занятий, и он доверяет мне, а я ему. Вы от меня чего-то хотите. Очень хорошо, давайте торговаться, Командующий армией, или вам не известно это понятие?
— Хммм, — это было не слово, а лишь легкий отголосок звука. Потом раздался резкий хохот, в котором не было ни капли веселья. — Итак, мы наконец задели тебя за живое, Ученый. Хорошо. Можешь это забрать, если только будешь себя вести, как наш… гость.
Тело Жофре резко дернулось. К нему никто не прикасался, но этот вес, который почти раздавил его грудную клетку, которому он сопротивлялся все эти часы, пока чуть ли не сжился с ним, вдруг свалился с него.
— Значит, мы оставляем вас одних, Ученый… — Раздалось топанье сапог, потом хлопнула металлическая дверь.
Жофре перевернулся на бок и глубоко задышал. Уперевшись одной рукой, он сумел подняться до полусидячего положения. Цуржал стоял в проеме двери. Судя по его позе, он усиленно прислушивался. Жофре перевернулся и встал на колени, стукнувшись плечом о мягкое сиденье стула, надежно прикрепленного к полу. Скрежеща зубами и призывая на помощь все свои запасы сил, он поднялся на ноги и встал, опираясь на этот стул.
Теперь, когда его личная борьба более ли менее благополучно завершилась, до него полностью дошло, что с ним произошло, и шок от этого сознания был таким сильным, что он чуть снова не свалился на пол. Ему не удалось предотвратить то, что с ними случилось, и таким образом он предал исша. На это был лишь один ответ, но он не мог совершить то, что ему надлежало, так как закатан был жив, а он ему присягнул.