— Да. Ты… ты не тот, за кого мы тебя принимали, — казалось, все в нем протестовало против такого утверждения. — Но у меня есть приказ…
— Мы можем договориться, — повторил я мысль Иити, сказанную раньше. — У меня есть, что предложить вам — нетронутый тайник с камнями. Ты прочитал это в моих мыслях?
Я боялся. Боялся, что пока мое сознание было открыто для него, он сумел узнать то, что я, во имя будущего, хотел скрыть.
— Нет, — он отвернулся. Он не мог смотреть на меня, его это смущало. — Но Гильдия…
— Не знает о нем. Они его не найдут, — я совсем не был в этом уверен, но хотел на это надеяться. Но, думаю, у меня было на это право.
— Что ты хочешь взамен?
Уж если просить, то почему не начать с самого главного? Многие торговцы так поступают.
— Для начала — свободу. Я остался без наставника с тех пор, как погиб Вондар. Мне нужен корабль.
— Корабль? — Хоури повторил это слово, словно впервые его слышал. — Тебе — корабль?
— Ты удивлен, потому что я не пилот? — объяснил его удивление. — Это верно. Но пилота можно нанять. Мне нужна свобода и кредиты, чтобы купить корабль. В обмен на это — тайник с камнями. Мне кажется, моя цена не слишком высока.
— Я не уполномочен совершать такие сделки…
— Нет? — и я повторил два слова, которые вспомнил из того времени, когда мы были единым целым.
Он с трудом повернул голову и взглянул на меня. Его лицо оставалось холодным и застывшим.
— Правда. Ты и это знаешь. Что ж… — больше он ничего не добавил, только закрыл глаза.
Я почувствовал удар в подбородок. Это Иити одобрительно качнул головой. Он подозрительно относился к Хоури. Он всегда говорил, что у него есть защита, но подозревал ли, что лежит за этим? Знал ли он, что Хоури был не простым патрульным, а двухзведным коммандером, посланным со специальной миссией? Или у него были только сомнения, подтвердившиеся, когда он соединил наши сознания?
Слову двухзвездного подчиняются беспрекословно. Если Хоури сейчас согласится, то мы спасены.
— Нам нужны все камни, — сказал он, — и это кольцо тоже.
Мои пальцы нащупали кольцо на лапке Иити и крепко сжали его. Только не это! Иити снова ударил меня по подбородку. Он опасался вступать со мной в мысленный контакт и использовал другой способ общения. Но без кольца я не смогу…
Глаза Хоури победно заблестели. Он нащупал мое слабое место и будет использовать его, чтобы контролировать ситуацию.
В этот момент я собрал все свои силы, чтобы вступить в последнее сражение.
— Хорошо. И кольцо тоже. Но только когда соглашение будет записано на ленту.
Хоури рывком заставил себя подняться и дотянулся до приборной доски. Он нажал большим пальцем на кнопку и достал микрофон. Его футляр был бело-золотым. Сомнений не оставалось. Само присутствие такого микрофона на корабле говорило о том, что Хоури является очень важной персоной.
Он поднес его к губам, облизнул их кончиком языка и помедлил, прежде чем начать диктовать:
— Именем Совета, Четырех Конфедераций, Двенадцати Систем, Внешних и Внутренних планет, — начал он перечислять, как, должно быть, делал не один раз, — данное соглашение заключается в соответствии с планетарным законом и звездным законом.
Он добавил цифры, значения которых я не знал. Должно быть, это был идентификационный код. Хоури снова заговорил:
— Мердок Джерн, положение — помощник торговца драгоценностями, последний ученик Вондара Астла, ныне покойного, объявляется свободным от всех обвинений, выдвинутых против него…
— Ложных обвинений, — добавил я, когда он сделал паузу.
— Ложных обвинений, — согласился он, глядя не на меня, а на микрофон в руке. — Кроме этого освобождается от всех обвинений некто Иити, мутант чужеродного происхождения, являющийся компаньоном Джерна.
С этого момента Иити был официально признан не животным, а разумным существом, на которого распространяются все гражданские законы.
— В ответ на это Мердок Джерн согласен передать в ведение Патруля определенную информацию, — он вновь быстро проговорил какие-то цифры, — которой он владеет. Принято, записано и закодировано… — он бесстрастно назвал имя, которое звучало вовсе не Хоури и наверняка не значилось в списке разведчиков.
— Ты забыл, — резко прервал я его, — мы договаривались о компенсации.
Я подумал, что он откажется от сделки. Его глаза встретились с моими, и я прочитал в них холодную неприязнь, которую он, впрочем, всегда испытывал ко мне. Он был унижен или считал, что унижен больше, чем я. Хотя я ничем не выказывал своего превосходства над ним. Мы были в равной степени вовлечены в бесконтрольный поток сознания. Но если он считал его чрезмерно оскорбительным, то я пострадал не меньше. Я добавил: