— Вон его спутница, — указал на Иолу один из пассажиров.
— Обыщите ее, — приказал офицер солдатам. Страх пронизал меня, но, вспомнив правило — никогда ничего не бояться, я успокоился и, будто непричастный к происходящему, проводил солдат туда, где сидела Иола, убеждая их на ходу:
— Вас ввели в заблуждение, вы ошибаетесь.
— Посмотрим, — мрачно усмехнулся старший. Иола была само спокойствие.
— О, вы принимаете нас за шпионов? — спросила она, мило улыбаясь. — Ну что ж, это даже интересно. Можете обыскать меня, если хотите.
— Должно быть, нас неправильно информировали, — сказал старший, поглядывая на нас с некоторой долей подозрения, когда обыск был закончен и ничего не найдено, хотя солдаты тщательно обшарили наши места и весь багаж. — Видимо, нас действительно неверно информировали, — повторил он, и у меня едва не вырвался вздох облегчения.
— Где пакет, Иола? — спросил я, когда солдаты ушли, и мы были в безопасности на территории Франции.
— В надежном месте, — ответила она кратко. Я не стал задавать дальнейшие вопросы, но по ее настойчивой просьбе мы сели в конце вагона. Больше происшествий не было. А по прибытии поезда в Париж Иола встала и, не привлекая постороннего внимания, достала из ящика с углем вверенный нам пакет. Спрятав его в складках одежды, она сказала:
— Впредь мы всегда должны быть начеку и ни при каких обстоятельствах не терять самообладания. А теперь я хочу, чтоб ты поклялся, что никогда ни жестом, ни поступком не выдашь секрета, даже если будешь знать, что мне угрожают пытки.
— Клянусь, — ответил я.
Мы сошли с поезда. Поскольку о нашем прибытии было известно заранее, нас ожидала карета, быстро докатившая до резиденции графа Никольского. Давно я не проезжал под маленьким купидоном, удерживающим на цепи тигра. И когда снова увидел его, стоящего на золотом яйце, то напомнил Иоле о нашей первой встрече.
— Да, в то время победоносный купидон был символом нашей встречи. Но на этот раз, без сомнения, он является символом расставания, — не без грусти сказала она, словно читала наше будущее, и очень серьезно спросила, — готов ли ты лицом к лицу встретиться с новыми испытаниями?
— Никогда не бойся за меня и не сомневайся во мне, дорогая. Будь, что будет, я готов ко всему.
Карета подъехала к коринфскому портику. Когда мы выходили из нее, в дверях промелькнула высокая фигура в плаще с длинными золотистыми волосами.
Глава 16. СЕН — ЖЕРМЕН. ВОЙНА
Мы вошли в гостиную. Иола тотчас же послала брата, исполнявшего обязанности привратника, уведомить графа Никольского о нашем приезде. Брат вскоре вернулся и сообщил, что нас ожидают с отчетом в палате совета. Иола, хорошо знавшая дворец, провела меня через богато украшенную залу в комнату на втором этаже. Женщина в черном, одежда которой напоминала платье моей возлюбленной при нашей первой встрече, остановила нас у дверей. Обменявшись с ней паролем, мы вошли.
Вокруг стола в центре комнаты, отделанной в лазурно-голубых тонах, расположились семь человек, которые, как я узнал позднее, были самыми выдающимися личностями всех веков и народов. Напротив государя, известного нам под именем Эраль, сидела таинственная мадам Петрова. На этот раз ее облик чудесным образом отличался от того, который запомнился мне. Теперь ее бледное лицо было прекрасно, исчезли суровые черты, разгладились морщины, а голубые глаза сияли все тем же удивительным светом. Рядом с Эралем сидели двое мужчин. Впоследствии я узнал, что это граф Никольский и Эжен Дюбуа. По обе стороны от мадам Петровой сидели две являвшие полный контраст женщины: одна была брюнеткой со смуглыми восточными чертами, жемчужного цвета лицо другой обрамляли длинные золотистые волосы.
Во главе стола восседал человек, которого мы заметили, выходя из кареты, — высокий, худощавый, с золотистыми волосами до плеч и слегка вьющейся русой бородкой. Этот незнакомец, который, как я понял по его месту за столом, являлся здесь главным, не имел определенного возраста. На его бледном серьезном лице не было ни единой морщинки, хотя я чувствовал, что он немолод. Его голубые глаза сияли огненным блеском. Чтобы сразу снять с этой личности налет таинственности, скажу: это был небезызвестный граф де Сен-Жермен, который, как ошибочно предполагали, якобы умер за сто лет до описываемых событий. Будучи высоким посвященным, этот удивительный человек обладал властью и способностью отделять свое вечное тело от временной оболочки. Иола и я заняли два свободных места напротив этого великого адепта, который сделал знак Эралю.