– Зачем этот Улей? Откуда он взялся? – Отец Анатолий мало что понял.
– Сие есть тайна. Теорий много, но какая из них правдоподобна, никто не знает. Улей – лоскутное одеяло из кусков разных мест, кластеров. Они регулярно обновляются и приносят с собой людей, которые быстро делятся на мутантов и иммунных. Первых намного больше.
– Я ничего не понимаю. Зачем это нужно?
– Пожив тут, этот вопрос ты станешь задавать гораздо реже. На первое место придет вопрос, как не сдохнуть и где достать споранов для живца.
По выражению лица святого отца можно было понять, что рассказанное не слишком ему понятно.
– Ладно, человеку, всю жизнь рассказывающему одну небылицу, труднее всего поверить в другую. Как говорится, поживешь – увидишь. А имя тебе придумать надо. Не стоит брать в отряд человека без имени.
– На первый раз можно назвать кем угодно, а потом, когда проявится характер, можно и перекрестить, – предложил Сапер. – Я ведь был Трусливым, поначалу.
– Ты хочешь сказать, что батюшку можно назвать Вонючим?
Отец Анатолий покраснел. Он принюхался к своему запаху, пока сидел в тайнике.
– Я знаю, как его назвать: РЭБ, – предложил Глобус.
– Почему РЭБ?
– Радиоэлектронная борьба. Если его не отдушить, он будет прикрывать нас ароматным облаком. Все мертвяки первое время говном пахнут, пока штаны не потеряют.
– Как ты, отец, смотришь на новое имя? – Мотор посмотрел на смущенного батюшку.
– Зовите, как хотите.
– Вот и отлично! Будешь у нас Рэбом, почти Рэмбо. Добро пожаловать в отряд!
– А можно мне ванну принять и переодеться.
– Ванну – нет, а переодеться – да.
В разоренной спальне новоиспеченный Рэб нашел свой любимый немецкий пиджак и настоящие американские джинсы, державшиеся на его животе при помощи офицерской портупеи. Рясу скомкал и выбросил в окно – от нее действительно смердело. Прежде чем одеться, он обтерся влажными салфетками. После этого он почувствовал себя намного лучше. Оделся в чистое и спустился вниз.
– Ни дать ни взять, мануфактурщик Савва Морозов.
– Ладно, в первом же стабе справим тебе нормальный камуфляж. Оружие есть?
– Нет. – Взгляд бывшего священника упал на распятье, вырезанное им в бессознательном состоянии в церкви. – Только это.
Он поднял крест с прикрученным к нему ножом.
– Серьезная штука! – иронично произнес Мотор. – Возьми ее только в том случае, если она греет тебе душу. Понимаешь?
– Это как?
– Подумай про крест, представь, что ты его выбрасываешь. Почувствуй, какие движения в душе происходят от этих мыслей.
Рэб был уверен, что людям просто нечем было заняться, поэтому они придумывают глупости. Тем не менее, он представил, что уходит из дома, а крест остается. Неожиданно душу защемило, как от расставания с чем-то важным. Представил, что вернулся, чтобы забрать крест, и по душе растеклось тепло.
– Греет, – удивленно произнес Рэб.
– Тогда бери. Это твой талисман.
Бугай посмотрел в окно и озабоченно произнес:
– Туман появляется. Пора сваливать.
Рэб встрепенулся. Острая ледяная игла кольнула сердце. Ему стало не по себе от мысли, что сейчас ему придется покинуть свой родной дом – свою гордость и один из смыслов жизни. Уйти неизвестно куда, с незнакомыми людьми. Чувство было похожим на то, когда он попал на пункт сбора перед отправлением в армию. Сотня неизвестных людей, другой мир и тревожные ожидания будущего. Если бы не тварь в кухне, Рэб остался. Ее туша, хоть и дохлая, вызывала ужас и отвращение. С живыми людьми рядом было спокойнее.
– Уходим. – Мотор поднялся, закинул на спину тяжелый рюкзак, взял в руки «калаш» с самодельным глушителем.
Отряд собрался следом. У каждого в руках было оружие: у Глобуса – винтовка, у Сапера – автомат, у Бугая – кирка на длинной металлической ручке. Первым из дома вышел Сапер. Огляделся, принюхался.
– Кислятиной уже пахнет.
– Живее! – приказал Мотор.
Рэба поставили предпоследним. Замыкал цепочку Бугай. Шли тихо, без разговоров. Рэб рассматривал мир, который неведомым образом возник вокруг его дома. Они миновали область начинающегося тумана, который действительно пах кислым, как молодая бражка во фляге у доброй женщины.
Несмотря на кажущееся миролюбие пейзажа, пение птиц, кваканье лягушек в близком водоеме, Сапер шел с предельной осторожностью. То и дело замирал, прикладывался к биноклю. Отряд останавливался и ждал, когда он начнет движение.